Не беси меня!

Николаева Ольга

– Не могу больше, Вов! Он меня довел до ручки!
– с трудом стащила с ног сапоги на шпильках (деловой костюм с кроссовками был бы смешон и несерьезен, пришлось и на них потратиться), села на пуфик в прихожей, спрятала лицо в руках.
– Я, наверное, универ брошу, только бы с ним не сталкиваться больше…

– Ага. Поцапались снова.
– Зацепин заставил меня подняться, помог стащить куртку, повел в комнату.
– А я уж, было, испугался, что ты Хмеля зашибла ненароком, и теперь не знаешь, куда девать труп. Думал, где бы найти лопату в такое время

суток…

– Тебе бы все шуточки шутить, Зацепин!
– ответила сердито, но на душе немного полегчало.

– Ну, нельзя, чтобы в паре было два слишком серьезных человека, Надь. Кто-то должен и разряжать обстановку.

– И ты решил побыть клоуном?

– Для тебя, Надюш, кем угодно могу побыть… - он обнял меня и слегка покачивал, из стороны в сторону, словно убаюкивая.
– Давай, замочим тебя в ванной, чтобы стало еще полегче?

– А ты не боишься, что я, когда-нибудь, реально его замочу?

– Нет.

– Отчего же?

– Ты не умеешь делать больно, Надь. Даже когда меня кулаком стукаешь, на самом подлете придерживаешь руку. Я замечал, и не раз. Не бьешь, а гладишь, в итоге.

– Вова. Скажи мне. Только по-честному.
– Я выпуталась из его объятий, посмотрела прямо в глаза.
– А тебя, вот вообще нисколько, не смущает, что Хмель постоянно пытается ко мне подкатить и пристать?

– Смущает, конечно. Мне это не нравится. Но что ты предлагаешь мне сделать? Морду бил ему. Тебе не понравилось. Разговаривал. Не помогло. Хочешь, снова дам ему в глаз? В прошлый раз он ходил с хорошим таким фингалом. Жаль, что ты не успела полюбоваться…

– А потом пришел и попросил, чтобы я с тобой помирилась. Что это было?

– Надя, может, все-таки, сначала в ванне полежишь, расслабишься? А потом уже все подробности обсудим?
– он снова потянулся, чтобы меня обнять.

– Мне очень не нравится, как ты съезжаешь с темы. Ответь, пожалуйста, сейчас.

– Хорошо. Отвечу.
– Вовка, наконец, присел на диван, и меня к себе притянул.
– Мы просто сели с ним и договорились, что борьба должна быть честной. А он до этого несколько раз смухлевал. Поэтому, должен был отработать штрафные баллы, так сказать. Вот и отрабатывал, чтобы снова вернуть все на прежний уровень, до нашей с тобой ссоры.

– Какая борьба, Вов, о чем ты? Какие штрафные баллы, что за бред?

Вовка пожал плечами.

– Обыкновенная борьба. Которая бывает между двух парней, которым нравится одна девушка. Нельзя применять нечестные приемы, приставать за спиной у другого, тем более - бутылочкой целиться, а потом еще и в темноте зажимать…

– Хм… А то, что он планировал со мной встречаться, когда ты меня в команду приведешь… А ты взял, и опередил… Это не штрафной балл?
– сейчас, похоже, был тот самый момент, когда можно вывести человека на чистую воду.

– Нет.
– Похоже, момент не был удачным. Вовка не кололся.
– Тогда я понятия не имел, что Хмелевский строит на тебя какие-то планы. Просто я не мог придумать, с какой стороны к тебе подкатить, а тут выпала оказия с этим КВН-ом…

–

Я вас не понимаю, Вов. Честно. Ни тебя, ни Хмеля.

– Мы просто пытаемся быть цивилизованными, Надь. Каждый по-своему. Но оба понимаем прекрасно, что бить друг другу лица - это дорога в никуда.

– И ты будешь цивилизованным, зная, что каждый вечер я провожу в компании человека, который не прочь бы подбить клинья? Чему ты и сам не раз был свидетелем? Разве такое возможно?

– Возможно. Я тебе верю, Надь.

Крыть эту карту мне было нечем. Если только вывалить Вовке всю правду и расстаться. А я с ним расставаться не хотела. Я в Зацепина влюблена была, по-настоящему. Оттого так злило и так пугало все, что касалось Хмелевского. Ведь это же было неправильно…

Глава 36

Взяла неделю перерыва. Просто написала Хмелю сообщение, что с понедельника по воскресенье на практику не приду, потому как начинаются ночные смены, и я физически не смогу быть в двух местах одновременно. Получила в ответ короткое «ОК». Удивилась. Ждала, что снова начнет мне писать всевозможные гадости о слабом характере, неумении справляться со сложностями и прочую неприятную ерунду. А вместо этого - простое «окей», как хочешь, так и понимай, чего ждать после.

По факту, я взяла паузу, чтобы подумать и понять, что делать дальше. Нужно было немного отодвинуть во времени момент, о котором вспоминать было стыдно и неприятно. Жаль, что уже в понедельник пришлось Хмелю в глаза смотреть: обычные пары-то нам никто не отменял. Владислав удивил опять: сделал вид, что ничего из ряда вон выходящего и не было. С обычным своим покерфейсом смотрел на меня или сквозь меня, в зависимости от настроения. На отчете по практике пару раз вылез, чтобы сделать замечание или поправить меня, но это уже было настолько привычным, что я даже не обратила внимания.

На последнем семинаре в пятницу он поймал меня за руку почти у самого выхода из кабинета.

– Игнатьева, стой!

– Убери руки!
– меня перетряхнуло от его прикосновения, пусть и сквозь плотную ткань.

– Остановись, поговорить надо! Тогда и отпущу.

– О чем нам разговаривать, Хмелевский? Меня Вова ждет, не могу время тратить.

– Подождет. Я его предупредил.

– Да какого лешего?
– Тут у меня проснулся жгучий исследовательский интерес.
– Почему вы с ним о чем-то договариваетесь постоянно, а меня забываете спросить? Что за дела творятся?

На нас уже с любопытством оглядывались несколько человек, еще не успевших покинуть аудиторию. Мне только лишних сплетен еще не хватало…

– Не ори, Игнатьева. Пойдем, посидим спокойно и все обсудим.

– Плохо себе представляю, что можно, вообще, с тобой обсуждать!
– злила сама необходимость с ним разговаривать. А она была, эта необходимость: как бы ни психовала неделю назад, а учебу бросать я не решилась бы. Значит, нужно как-то договариваться о том, как будем дальше работать и общаться.