Не беси меня!
Шрифт:
– Вов, а ты, случаем, никак не повлиял на это решение?
– я развернулась к нему лицом, уперлась руками в плечи, чтобы лучше видеть все отражающиеся на физионмии эмоции.
– Ты мне так расписываешь эту возможность, что начинает казаться, будто Хмель действует по твоей просьбе…
– Даже если бы я попросил, Влад не смог бы повлиять на решения сотрудников компании. Хоть отец у него и большая шишка, играть сыну в игрушки на своем предприятии он не позволит.
– А откуда ты это знаешь? И что бы мог сделать Влад по твоей просьбе?
– заинтересовала меня интонация Вовы.
– Я очень редко его о чем-то прошу. Так же, как и он меня. Но оба знаем, что если уж просьба возникла, то ее нужно выполнять. Просто потому, что так будет лучше для нас обоих.
– Вот даже как… А почему? Что вы за друзья такие странные?
– А мы с ним и не друзья вовсе.
– Блин! Вов! Ты можешь не говорить загадками? Я ими уже сыта по горло! Почему вы постоянно о чем-то договариваетесь с Хмелем? И отчего ты его постоянно пытаешься защитить и выгородить?
– У нас предки дружат чуть ли не со школьной скамьи. Моя мама и мать Влада были подругами из одной деревни, мой отец и Хмелевский-старший приехали из одного поселка. Дружили еще до женитьбы, потом свадьбы играли в один день, и мы с Владом родились с небольшой разницей во времени. Играли в одной песочнице, сидели на одном горшке в садике, можно сказать…
– Ага. Так вы, значит, друзья с детства?
– Нет. Мы дети очень дружных родителей. С Владом у нас нейтралитет. Мы друг друга не очень любим. Но предки настаивают на том, чтобы мы общались и не враждовали. Потому, что когда-то нам обоим придется получить акции одного совместного предприятия. Сейчас родители в акционерах, и их пакеты, в общей сложности, весят больше пятидесяти процентов. Это позволяет принимать все важные решения, по факту - управлять компанией. Потом, по плану, эти пакеты перейдут к нам с Владом.
– Капец… Как это называется? Стратегическое партнерство, да?
– Что-то в этом духе.
– А я, значит, мелочь какая-то, на фоне ваших важных и серьезных отношений?
– Ты, Надя, самое важное для меня отношение! Просто я уверен в том, что Влад никогда не переступит черту, как бы ни старался убедить тебя в обратном. Все его подколки, издевки и приставания - просто от злости, что ты не с ним. Он прекрасно знает, что никакого партнерства у нас не получится, если он тебя у меня уведет.
– И ты поэтому такой спокойный и уверенный? От того, что знаешь: Хмель просто играется со мной, но ничего серьезного не замышляет?
– Во мне кипела обида и злость. Только выхода ей, пока что, не давала. Нужно было расставить все точки над «и» сначала.
– Я спокоен от того, что в тебе уверен, Надь. Если бы сомневался, то…
– То, что тогда?
– А ничего тогда. Ничего бы не было у нас с тобой. И к маме с папой знакомиться точно не повел бы.
Вся моя злость и обида потухли, будто и не было ничего. Осталось только раздражение. На себя. За то, что Вовкино доверие не очень-то и оправдываю.
И пропали вопросы, касающиеся того, идти мне или не идти на эту дурацкую работу, что Хмелевский предложил. Ведь, получается, Вова не сомневается в том, что я справлюсь.
Глава 38
Хмель воспринял мое согласие как должное. Будто и не сомневался нисколько, что может быть по-другому. Правда, мне пришлось отработать положенные две недели на заправке, и только потом прийти с документами на оформление в новую компанию. К счастью, здесь все прошло без сучка, без задоринки. И вот я - уже не бесправный практикант, а настоящий сотрудник огромного холдинга, пусть и начинающий с малозначимой должности.
Стало намного легче жить: я уже и забыла, каково это - спать каждую ночь в постели, а не перебиваться короткими урывками сна, чуть ли не стоя у стены. И даже то, что все вечера теперь были заняты новой работой, меня нисколечко не расстраивало. Бывали времена и хуже, и труднее. И практическое задание пошло вперед семимильными шагами: когда голова ясная, соображаешь намного быстрее, и информация откладывается лучше.
Конечно же, Хмелевскому я ничего подобного не рассказывала, сильно много будет знать - чересчур зазнается. А вот Вовка мой никак нарадоваться не мог, что я теперь чаще у него появляюсь, хоть и ближе к полуночи. Да и время, которое иногда оставалось между учебой и работой, я теперь тратила все больше на него.
Малинина долго молчала и ни о чем не спрашивала, хоть и видно было, как ее терзает любопытство. Только через месяц, наверное, после произошедших в моей жизни изменений, она решилась задать вопрос:
– Надюх, а ты что, бросила свою работу, что ли? Вовка убедил, все-таки?
– как бы между делом спросила, заметив, что я уже которую неделю возвращаюсь в общагу ближе к ночи, или на первую пару прихожу вместе с Зацепиным. Очевидно было, что не с ночной смены он меня забирал.
– Не бросила, а поменяла. Теперь работаю по вечерам.
– Постаралась отделаться общими фразами. Очень уж не хотелось в подробности вдаваться.
– Ну, блин. Так не интересно! Зачем тогда, спрашивается, тебе такие отношения? Я-то думала, что тебе теперь Вовка может помочь материально… - похоже, она искренне расстроилась. Но я растерялась от этих ее слов.
– А как он может мне помочь, Ань? Деньгами родителей, что ли? Ты считаешь, это будет нормально, если его мама с папой будут кормить еще и меня? Им своих детей недостаточно?
– Я думаю, они бы и не заметили, что кто-то еще добавился. Иначе, какой тогда смысл встречаться с такими богатенькими парнями, как Вовка или Хмель?
– Ну, ты даешь, Ань… А просто ради человеческих отношений с ними нельзя встречаться? Я думала, тебе нравится кто-то из них, просто потому, что парни симпатичные и интересные…
– А что мне толку от их интересности? Ты, Надюх, будто с Луны упала! Рассуждаешь, как будто барышня тургеневская. Тебе и замуж-то смысла нет выходить: будешь жить с богатым мужиком, но при этом сама вкалывать.
– Одно дело, Анют, жить с мужиком, который сам себя содержит, и совсем другое - когда он за счет родителей живет. Вот когда выйду замуж за такого самостоятельного, тогда и будем о том думать. А пока рано еще.