Не бракованная
Шрифт:
– Встали, как стояли, – команду дал тот, кто поднимает на женщин руки.
Без споров, в слезах, все быстро выстроились в ряд.
Прости меня, Валера, и забери обратно. Я буду хорошей женой, – взмолилась я, начиная стискивать зубы.
Женщина открывает папку – не вижу, что в ней, но она вдруг начинает называть имена. Девушки, что услышали свои, не произносят ни звука, на что получают выговор: «Вы должны плавно кивнуть. Медленно опуская голову».
Я стояла последняя и обязана была понять, как действовать, смотря
– Я, – а потом всё же кивнула.
– Марк, эта самая глупая, – женщина посмотрела в сторону парня, и тот спешно пошёл ко мне. Большими шагами, немного подпрыгивая, он приблизился. Сейчас его глаза излучали одну и ту же эмоцию – что-то вроде насмешки или презрения, а возможно, всё вместе.
От него не пахло духами, но от кожи шёл приятный аромат алоэ.
Его грубые пальцы вцепились в моё запястье, и парень неожиданно потащил меня по косой дорожке к дому. Я завопила, начала сопротивляться, а он не собирался останавливаться, только ускорял и так чересчур быстрый шаг.
И это хороший приём? Это именно то, чему мы должны научиться?
Я обернулась на девушек, что опустили головы, не провожая меня взглядом. Вот теперь я сглотнула тягучую слюну, а не пустоту.
Я практически падаю, пытаясь успеть за парнишкой, чтобы он не вывернул мне руку. Подворачиваю ногу, неаккуратно ступая на камни под собой.
– Да куда ты ведёшь меня? – захныкала я, когда он ступил на первую ступеньку.
Я хочу посмотреть на цветы под нами, но приходится глядеть на худую спину парня.
– Ты должна быть внимательнее, – в четырёх словах слышно столько желчи, что я нервно закусала губу, успокаиваясь из-за металлического привкуса на языке.
Я чувствую, как пылает кожа под его горячими пальцами, ощущаю, как она начинает краснеть, подобно ожогам.
– Я буду внимательнее, только отпусти, – опять рыпаюсь, выгибая руку так, чтобы его пальцы соскользнули.
– Будешь, – он резко остановился, я врезалась в его спину носом, и заскулила от внезапной боли. – Но сначала наказание.
Правильно я боялась этого места – прекрасный дом и подстриженный газон, не меняли ужасного впечатления от этих людей.
– Дай мне пощёчину, как сделал тот мужик.
Он дёрнул меня за руку, поставил перед собой и начал вглядываться в глаза.
– Мужик? Ты абсолютно не следишь за своей речью, – покачал головой, усмехнулся, и отпустил руку. – Здесь слова стоят дорого.
Хочу отойти от него хотя бы на шаг, но он словно держит меня своими глазами на привязи. Такой выразительный, опасный взгляд, намекал, что запрещается делать то, что ему не понравится.
Он такой же, как другие. Понимает, что я никто, какая-то там баба, у которой не может быть своих желаний.
Мир для женщин – потерян.
Если я заплачу, как он среагирует? Уж точно не обрадуется.
Волосы лезут в рот, прилипают к засохшим ранам на губах, и окрашиваются в цвет крови.
– Мне будет больно?
Он повернулся к двери, открыл её и вошёл первый, и после этого смогла зайти и я.
В шикарной гостиной, посередине, стоят четыре кожаных дивана. В гостиной площади больше, чем в моём доме, где подобные диваны заняли бы почти всё место.
Вместо люстры, паникадило – светильник с множеством свечей. Подобный я видела в церкви.
Парень закрыл дверь, и огоньки на фитилях угомонились от странного танца. Я вдыхаю аромат богатства и роскоши, он похож на запах нового кресла из кожи. Немного горький, как дорогущий коньяк.
Если пройти вперёд, мимо журнального столика, можно попасть на лестницу, ведущую на второй этаж.
Обоев нет, но есть краска бело-розового цвета, она будто говорит, что этот дом для девушек.
Я зависла, рассматривая обстановку, и парень молчал, пока ему это не надоело.
– Пойдём со мной, – на сей раз он не хватал меня, я сама пошла за ним, слегка дёргая ногами, чтобы они привыкли ходить по гладкому.
Мы поднялись на второй этаж, где оказалась столовая, с длинными, дубовыми столами. Марк не стал останавливаться, повёл на третий этаж, где показался длинный, полутёмный коридор с дверьми по обе стороны. На каждой двери написаны имена, я читала их, пока плелась за парнем. Остановилась около своего имени, и зря понадеялась, что он привёл меня в мою комнату.
Я смогла рассмотреть в чём парень одет: на нём чёрные спортивные штаны, белая футболка с неразборчивыми надписями, и бежевые кеды с жёлтыми шнурками, завязанными кое-как.
Его руки напрягались с каждым шагом, я могу сказать, что они у него мускулистые, но выглядят тонкими, когда не напряжены. Коротенькие волосы на голове стремились вверх. Неясно, тёмные они у него или светлые. Так не разберёшь.
– Остановка, – говорит он, и открывает дверь в душевую.
Смотрю на него в недоумении, хмуря брови, которые привыкла подкрашивать, но вряд ли здесь мне позволят заниматься этим.
– Хочешь меня утопить?
Я боюсь посмотреть внутрь, вдруг там не только душ и раковина, но и место для пыток.
– Не сдашь экзамены, утоплю, – впервые он рассмеялся, но не стоило делать это на этих словах.
Смех ритмичный, глухой, немного взбудоражил душу, та на миг взлетела и стремительно опустилась, когда он прекратил смеяться. Задержала дыхание, пока моя душенька странно себя вела, но сейчас снова беспокойно задышала.
– Входи, ну, не стой, – он закатил глаза и несильно толкнул меня вперёд.