Не было бы счастья…
Шрифт:
И я бы, наверное, заржал, потому что нервный смешок уже выскочить у меня успел, но, замечая в маминых глазах непонятную мне радость, передумал.
– А мы там с бабушкой сырнички делаем. И я омлет приготовила. Он, конечно, не такой, как ты привык, но очень вкусный, – спокойно говорит мама, а баба Паша смотрит на нас и, приложив руки к пышной груди, только охает.
– Мои ж вы голубчики, – всхлипывает старушка, и мама быстро к ней подходит, обнимая за плечи. – Как же я рада, что всё
– Баб Паш, ты только не расстраивайся, а то я уже заметила у тебя целую аптеку в холодильнике. – Мама гладит бабу Пашу по руке и легонько начинает подталкивать ее вон из комнаты.
Я в очередной раз убедился, что моя мама самая понимающая женщина. Всегда знает, когда нужно уйти, а когда остаться, когда нужно сказать, а когда промолчать.
Жаль только, что после смерти отца, она так и не захотела переезжать из квартиры с нами в дом. Но сейчас я был ей очень благодарен за то, что смогу наконец-то встать и одеться.
– Ой, да это всё Ленка, – отмахнулась баба Паша от маминого замечания, улыбаясь. – Она же у нас фельдшер. За каждым стариком присматривает. Даже в соседние хутора ездиет. Жаль только невезучая. Детёнка родила без мужика.
– Ну почему же невезучая, бабуль? – удивлённо спрашивает мама, да и мне интересно стало.
Но мама уже задернула штору в комнату, а мне осталось только быстро подняться и одеться. В свои вещи.
Так, сначала на улицу, и надеюсь, я себе ничего не отморожу, пока сбегаю в туалет. А после уже умыться да сырники.
Я кинул взгляд на часы – половина десятого уже.
– Ого! Вот это я сплю.
Быстро натянув на себя футболку и домашние штаны, которые приготовил ещё вчера, и схватив куртку, я иду на улицу.
Беру ключи – машину тоже нужно будет проверить. Я надеваю свои ботинки и только выхожу на крыльцо, как сразу оказываюсь в небольшом сугробе.
– Это, блин, откуда? – шиплю себе под нос, стараясь вытряхнуть снег из ботинок.
Когда снега успело насыпать?
От крыльца ведут две дорожки. Одна к калитке, за которой стоит наша машина. Вторая – за дом. По этой дорожке меня вчера уже водила баба Паша, но снега было явно меньше.
Быстро бегу за дом, а в мыслях мелькает: «Я уже не так сильно хочу в туалет».
Так. Нужно срочно, что-то придумать. Я за месяц таких условий одичаю.
Останавливаюсь возле этого сооружения сталинских времён и понимаю, что вот сейчас мне не очень комфортно сюда входить. Почему-то кажется, что оно может развалиться, если я войду. Но природа не даёт мне долго думать.
Быстро возвращаюсь в дом, мою руки и лицо в тазу, что стоит в коридоре. Как вода здесь не замёрзла? Хотя ледяная – ужас.
В доме замечаю две пары валенок. Из кухни слышатся
Отодвигаю шторку и захожу на кухню, где сидят четыре женщины. Маму замечаю сразу. Она стоит у самой настоящей кирпичной печки, на которой разместилась сковорода, накрытая крышкой. За столом сидит вчерашняя бабушка, что устроила крик.
А вот у окна, возле небольшой тумбочки, сидит наша баба Паша, с закатанным рукавом. Возле неё, спиной ко мне, стоит, судя по фигуре, достаточно молодая женщина.
– Доброе утро всем, – громко здороваюсь я.
– Ой, Валерчик, знакомься, это Глашка моя. Ну ты вчера видел её…
– Баб Паш, тише, – говорит девушка, а у меня что-то щёлкает от её голоса. – Дай я давление померяю тебе спокойно.
– Да нормальное давление у меня, Ленка. Ты погляди, какой ко мне унучик приехал. – Баба Паша дёргает девушку за руку, а я забываю, как дышать. – Глянь каков, а! Но только он женат, – продолжает баба Паша и задорно хохочет .
– Ой, нужен он нам. – шикает на неё баба Глаша. – Моя Леночка сама себе хозяйка.
Я слышу каждое слово, но взгляд просто прикипает к когда-то безумно любимым глазам. Смотрю и надеюсь, что это просто мираж. Просто очень похожа. Но Лена бледнеет, да так, что её даже немного ведёт. Я хочу дёрнуться к ней, но ноги не слушают.
– Сынок, – тихо зовёт мама.
Я перевожу на неё взгляд и вижу тревогу в глазах.
– Всё хорошо? – всё так же тихо спрашивает она.
– Баб Паш, у тебя всё хорошо. – Я слышу нервный голос Лены. – Если тебя будет что-то беспокоить, ты через бабулю передавай или сама приходи, хорошо?
Она начинает быстро собирать сумку, запихивая всё как попало.
– Леночка, тебе нехорошо? – спрашивает у неё баба Глаша.
– Нет, бабуль, всё в порядке. Мне нужно по другим домам пройтись. – Лена хватает сумку, делает шаг в сторону выхода, резко оборачивается к окну, а я понимаю, что она, видимо, так сильно не хочет приближаться ко мне, что готова в окно выпрыгнуть. – Я пойду, бабуль.
– А чай, Ленка? С вареньем… – ошарашенно говорит баба Паша.
– В следующий раз. Когда-нибудь…
Лена быстро срывается с места и просто пробегает мимо меня, а я улавливаю её запах и, как пёс, иду следом.
– Сынок… – зовёт мама, но я только рукой машу и хрипло добавляю:
– Провожу.
Я успеваю заметить мелькнувшую тёмную куртку во входной двери, перед тем как она захлопнулась. Я не знаю зачем, но быстро одеваюсь и, застёгиваясь на ходу, выбегаю на улицу.
Лена уже у калитки.
– Лена, – зову я, но она не останавливается.
Поскользнувшись, но быстро поймав равновесие, она выбегает со двора.