Не для любви
Шрифт:
Она с удовольствием прогулялась пешком по вечернему Питеру, вбирая себя его порой мрачноватое очарование. Ольга не впервые была в Санкт-Петербурге, потому могла позволить себе любоваться не только общеизвестными достопримечательностями, но и скромными закутками, зачастую скрытыми от посторонних глаз.
* * * * * * * * * * * *
Галерея располагалась на одной из тихих пешеходных улочек. Огороженная элитная стоянка, расположенная у начала улицы, была буквально запружена автомобилями премиум-класса. Надо же! Кажется, Ольга, пытаясь избежать похода
Пока Ольга предавалась размышлениям и самоиронии, в сумочке ожил телефон.
— Привет, сынок! — радостно улыбаясь и забыв обо всём на свете, сказала в трубку Ольга.
— Привет, мам! — энергичный низкий голос Фёдора ворвался в задумчивый питерский вечер, и настроение Ольги улучшилось во сто крат, хотя и до этого было вполне умиротворённым. — Как твои дела? Собралась?
Фёдору прошедшей весной исполнилось двадцать три года, он учился в магистратуре Технического университета, и продолжал пока жить с родителями и младшим братом, шестнадцатилетним Ярославом.
Первый год после того, как Ольга официально усыновила Фёдора, они почти полностью провели в больницах. К счастью, наука и медицина шагнули далеко вперёд, и зрение Феди удалось спасти. Сейчас он совсем не носил очки и с лёгкостью водил автомобиль.
Также дали свои результаты лечение у невролога и ортопеда, и в школу Фёдор пошёл одновременно со своими сверстниками. А после успешного окончания школы сам поступил в университет на бюджет.
Когда Феде было семь лет, на свет появился его младший брат Ярослав. Ольга почти всю беременность провела в больнице, под наблюдением врачей, потому в первый класс Федю полностью собирал и отправлял Глеб.
Ярик вырос немножко, самую малость, мамошником, а вот Фёдор был одинаково сильно привязан к обоим родителям. Порой Ольге даже казалось, что Глеба старший сын любит чуть больше, чем её, и она немного подревновывала, тщательно скрывая это и ругая себя.
— Собралась, Федя. Соскучилась по вам — жуть! Подарки всем купила.
— Я завтра с отцом приеду тебя встречать. А у Ярика соревнования. Он и сегодня на тренировке.
Ярослав, который статью и внешностью полностью удался в Глеба (и вообще, в породу Никифоровых), был прилично выше ростом старшего брата и занимался волейболом.
— Да ладно, зачем меня встречать, да ещё целой делегацией? — начала притворно отказываться Ольга, хоть и была счастлива до безумия. — Чай не прЫнцесса, на такси доберусь.
— Ещё чего! — возмутился Фёдор. — Ты что, сирота — одна добираться? Это не обсуждается.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — рассмеялась Ольга. — Как учёба?
— Да как обычно, мам. Всё хорошо. А что за голоса у тебя там?
— Гуляю, иду по пешеходной улице.
— А давай следующим летом все вместе в Питер сгоняем? Погуляем? Что-то завидно стало.
— Конечно, сгоняем, если ты так хочешь.
— Крёстный приезжал вчера вечером. Из Турции вернулся на днях, тоже подарки
Крёстным Фёдора когда-то давно стал Бахтеев. Конечно, Глеб был, мягко говоря, против такого поворота событий, но Ольге удалось его переубедить. Она была по-прежнему очень благодарна Лёхе и считала, что именно он дал ей путёвку в новую жизнь, помог начать всё с чистого листа искренне и по-настоящему.
Ольга так и не узнала, кому обязана своим чудесным спасением, однако была уверена в том, что если Господь распорядился подобным образом, значит, у него была на то причина, замысел. А потом её тащил Лёха, и вытащил. Именно его отношение к ней помогло Ольге снова почувствовать себя человеком и постепенно поверить в окружающих людей.
— И как папа? — осторожно спросила Ольга.
— Да как обычно, — рассмеялся Фёдор. — Папа с крёстным просидели до половины ночи, дегустируя виски и водку, и выясняя, что лучше. Крёстный потом отсыпался до обеда и уехал не так давно. Правда, сказал, что всё равно скоро снова приедет. Тогда, когда ты вернёшься.
"Всё по-прежнему, — мысленно улыбнулась Ольга. — Ничто не меняется, а это значит, что всё хорошо".
Они ещё немного поболтали с Фёдором, и она начала подниматься на крыльцо галереи.
* * * * * * * * * * * *
Стараясь держаться в стороне от всех остальных ценителей современного фотоискусства, Ольга в одиночестве переходила от стенда к стенду, иногда подолгу задерживаясь у какой-нибудь работы, и вдруг, к своему немалому удивлению, поняла, что ей здесь нравится.
Не было ничего претенциозного и пафосного, вообще не было, от слова "совсем"! Зато было много портретов обычных людей, в которых автору удавалось раскрыть и ярко выразить неожиданные черты характера или внешности. А ещё автор явно увлекался городским пейзажем.
Что-то шевельнулось в отдалённом уголке сознания Ольги, какое-то давнее воспоминание, но, как говорится, это было давно и неправда.
Вскоре появился сам господин Сокольский, — Ольга поняла это по тому, как зрители окружили высокого и статного, чуть полноватого мужчину с небольшой стильной бородкой и лежащими волнами довольно длинными, спускающимися почти до плеч волосами.
Одет фотохудожник был вполне современно и демократично, что тоже вызвало симпатию у Ольги. То, как Януш Сокольский двигался, манера разговора, — всё это показалось неуловимо знакомым. Видимо, всё же Ольга когда-то читала о нём в интернете или видела репортаж с какой-нибудь его выставки.
В какой-то момент, очевидно, почувствовав взгляд Ольги, Сокольский посмотрел на неё, и Ольга, глупо смутившись, спряталась за стенд. Вот дура провинциальная! Уставилась, как толпа зевак, увидевшая на улице города какую-нибудь знаменитость.
Ольга уже собиралась перейти к другому стенду, как вдруг рядом с ней остановился кто-то большой, казалось, загородив собой весь свет и поглотив всё пространство.
— Оленька, это ведь ты?
Ольга моргнула, глядя в большие светло-карие глаза Януша Сокольского.