Не для любви
Шрифт:
— Мама, я прошу не называть моего сына "чужим ребёнком", особенно, в его присутствии. По закону Фёдор — мой сын. А Ольга — моя жена.
— Ольга?! — Игорь Иванович взвился, как ужаленный. — Погоди-ка…
— Предвосхищая твой вопрос, — холодно и насмешливо перебил старшего брата Глеб. — Отвечу заранее: да, та самая Ольга. Единственная женщина, которую я люблю, и на которой по-настоящему хотел жениться. Только на ней.
Ольга почувствовала странный холод в груди, а душа моментально ушла в пятки. Неужели её ещё можно пронять такими признаниями?! Ну и ну. Сюрприз,
— Так это её ребёнок что ли? — усмехнулся Михаил Иванович. — А мы ничего и не знали; она его, оказывается, скрывала. С прицепом взял, Глебка? Ну ты всегда был не от мира сего.
— Рот закрой, — тихо, но яростно ответил Глеб. — Фёдор — наш с Ольгой сын. Это всё, что вам нужно знать. А если вы приехали сюда, чтобы оскорблять нашу семью и заниматься собиранием и генерированием сплетен, то прошу на выход. Я вас не приглашал.
— Мдаааа, — горестно протянул Игорь Иванович. — А ведь казалось бы, совсем излечился, и на тебе, всё опять по новой. Ты точно на голову стал больной с тех пор, как познакомился с этой Ольгой. Роковая женщина, блин. Или она опаивает тебя чем-то?
— Мне повторить? — процедил Глеб, и Ольга вдруг испугалась, что он сейчас не выдержит и развяжет драку с братьями прямо при Фёдоре.
К счастью, в этот момент вновь подала голос Галина Михайловна:
— Лично я приехала сюда для того, чтобы познакомиться с внуком и невесткой, и не уеду, пока не познакомлюсь. А сплетни и слухи меня не интересуют.
— Мама… — начал было Михаил Иванович.
— Я всё сказала, — властно прервала его Галина Михайловна. — Если вас с Игорем что-то не устраивает, можете уехать прямо сейчас. Доберусь на такси. Или Глеб меня привезёт.
Ольга, решив не затягивать с процессом знакомства, раз уж избежать его шансов нет, осторожно покинула укрытие, и уже через пять минут подъехала к дому на машине.
Гости отбыли восвояси в одиннадцатом часу вечера, когда Фёдор уже уснул. Ольга, если честно, опасалась, что они останутся до утра, но братьям Глеба нужно было утром на работу, потому они решили провести полночи в пути.
Вечер прошёл довольно спокойно, хотя напряжение чувствовалось, что совсем не удивительно. Однако здравый смысл, вежливость и желание сохранить видимость цивилизованных отношений одержали победу.
Ольге очень помогло присутствие Глеба: он постоянно был рядом с ней и с сыном, не отходил от них ни на шаг. Только тогда, когда машина гостей скрылась за поворотом, а Глеб закрыл дом на все замки и включил сигнализацию, Ольга смогла спокойно выдохнуть. Даже чай не стала пить в этот вечер, — умылась и ушла спать.
* * * * * * * * * * * *
Через день Фёдор заболел. Конечно, это случилось уже не впервые с сентября, однако на этот раз как-то резко, с высокой температурой. На больничный Ольга пока уйти не могла, потому что Федя ещё не являлся по документам её сыном, но взяла отпуск без сохранения заработной платы до конца года.
Участковый педиатр, прослушав Фёдора, дала направление на рентген, поскольку услышала хрипы. Ольга, которая сама в детстве тяжело переболела пневмонией, впала в
Она даже представить себе не могла, что может быть настолько трусихой. Не боялась, когда смотрела в лицо Евгении Александровны Кислицыной, выносящей ей приговор, а теперь, когда ехала с Глебом и с Фёдором в поликлинику, тряслась, как осиновый лист.
Как и в случае с приездом гостей, Ольгу очень поддерживал Глеб. У него была какая-то удивительная способность сохранять спокойствие, — раньше Ольга не замечала за ним такого, он всегда был горячим, вспыльчивым и порывистым. А теперь сам сохранял спокойствие и даже как-то умудрялся внушать его Ольге.
К счастью, пневмония не подтвердилась, но обнаружили бронхит, и доктор назначила уколы. Ольга научилась делать внутримышечные инъекции ещё в юности, когда её зачем-то отправили на ускоренные медицинские курсы от детского сада, потому сейчас не пришлось искать никого со стороны.
Конечно, Ольга очень жалела Федю, тем более, уколы необходимо было делать дважды в день. Даже Глеб, который помогал держать и уговаривать плачущего сына, по-настоящему страдал и переживал.
Через семь дней испытание закончилось, а температуры не стало ещё раньше — она держалась четыре дня. Вся семья была измотана, но почти счастлива. Для полного счастья не хватало возможности наконец-то выспаться.
Пока Фёдор болел, его не оставляли спать одного в детской, он жил в комнате Ольги. В один из вечеров, укладывая сына, Ольга уснула сама, а проснулась от того, что почувствовала, как её кто-то укрывает.
Открыв глаза, Ольга увидела Глеба, который смущённо прошептал:
— Прости, что разбудил. Зашёл проверить, нет ли у Феди температуры, смотрю — он сам раскрылся и с тебя одеяло стянул.
Ольга осторожно села и коснулась губами Фединого лба.
— Нет температуры, — улыбнулась она. — Покарауль, пожалуйста, Фёдора, чтобы он с кровати не улетел; я хоть умоюсь схожу, а то не помню, как уснула.
Глеб молча кивнул и сел на край кровати. Однако, когда Ольга вернулась спустя десять минут, отец с сыном мирно дрыхли в её кровати и сопели носами наперегонки.
Улыбнувшись, Ольга легла с другой стороны от Фёдора. Думала, не получится уснуть, но вырубилась почти моментально.
Зато сколько счастья было на следующее утро у Фёдора, когда, проснувшись бодрым и почти здоровым, он обнаружил в кровати и маму, и папу. Разбудил сразу обоих, а странные взрослые, пряча глаза друг от друга, разговаривали только с сыном, будто никого больше рядом не было.
* * * * * * * * * * * * *
После выздоровления Фёдора Ольга вернулась к своим вечерним чаепитиям. Вот и сегодня она сидела в кухне и размышляла о том, что приближается Новый год. Несколько дней осталось до праздника. На работу она выйдет только в январе, а сейчас надо вплотную заняться организацией настоящего веселья и новогоднего настроения для Фёдора.
Завтра же надо срочно раздобыть самую лучшую ёлку и разные украшения. Вдруг очень захотелось обсудить это с Глебом, а он, как назло, не появлялся сегодня вечером в кухне.