Не достигнуть координаты «икс»
Шрифт:
На лице Джин появляется лёгкая ухмылка.
– Если это желание Прэзара, я согласна, – она берёт свои вещи и садится рядом со мной.
Кит с довольным видом смотрит на меня.
Я не успеваю его убить – из коридора доносится звонок. В библиотеке тут же появляется фигура Штенберга. Профессор бросает тетради на стол и поворачивается к нам лицом с выжидающим видом.
– Рад вас всех видеть, – полным серьёзности тоном произносит Штенберг.
Мы молча киваем.
Сегодня в его руках – стопка новых, лаконично бликующих книг.
Профессор раздаёт по одной
– Люди живут в мире уже миллионы лет, и всё ещё не научились принимать друг друга.
Книга оказывается и на нашем столе. Первый её берёт Дэниэл. Он оценивающе всматривается в обложку и деловито качает головой. Затем Кит кладёт книгу на стол и пододвигает к нам с Джин.
«Дискриминация и её формы».
– Это тема нашего урока? – спрашивает одна из девчонок за соседним столом, тыкая пальцем в название.
Штенберг кивает.
– Именно, – он продолжает: – Я читал эту книгу в университете и тогда вообще не знал о существовании многих видов дискриминации. Я знал, что быть расистом – плохо, быть сексистом и гомофобом – тоже плохо. Но почему-то угнетение других меньшинств я считал абсолютной нормой.
Кит важно потягивается и затем, чуть наклонившись над столом, говорит:
– Коул, если ты сделаешь каминг-аут, мы не будем тебя угнетать.
Джин прыскает.
Я сдавленно ухмыляюсь:
– Дэниэл, я хочу тебя.
Юноша игриво щурится:
– А я хочу Штенберга.
Меж тем, преподаватель встаёт позади Кита и открывает свой экземпляр книги на страницах содержания.
– Я хочу, чтобы каждая группа взяла на себя по одному виду дискриминации и разобралась с ней, – Штенберг проводит пальцем по заголовкам глав. – А затем представили их всему классу на следующем уроке. Сегодня…
– Хочу половую! – перебивая учителя, выкрикивает кто-то из стола «воздыхательниц».
В помещении резко нарастает шум.
Штенберг тяжко вздыхает, закрывая книгу.
– Работайте, – преподаватель отходит от стола и обращается к нам: – Возьмите эйблизм.
Мы молча переглядываемся и согласно киваем.
За нашим столом провозглашается минута сочувствия Штенбергу.
Я никогда не понимал, почему некоторые люди становятся учителями, если травлю учеников они ставят выше, чем обучение их чему-то новому. Но я отлично понимал Штенберга. Он хотел сделать из нас людей лучших, чем есть он сам. К сожалению, пятилетняя разница в возрасте не сыграла ему на руку, и всерьёз его никто воспринимать не хотел.
Однажды Кит сравнил его с Иисусом, а нас – с неудавшимися апостолами.
Так и получилось поколение Иуд.
Джин берёт книгу и начинает искать заданную тему, шумно перелистывая страницы.
Я открываю «Гугл».
– А что такое эйблизм? – заинтересованно вставляет Кит, подтягиваясь к рабочему процессу.
Девчонка открывает нужный параграф и демонстрирует его напарнику, пальцем проводя по жирному заголовку.
– Дискриминация по инвалидности и особенностям здоровья, – поясняет она. – Психически неуравновешенных в большей степени.
Дэниэл непонимающе
– А их как-то дискриминируют? – спрашивает он.
Джин посылает ответный вопрос:
– А им как-то помогают?
Кит откидывается на спинку стула и задумчиво смотрит на свои наручные часы с разбитым стеклом.
– Ну, смотри, – Дэниэл выставляет ладонь перед девчонкой и принимается загибать пальцы. – Социальное обеспечение по инвалидности – раз, социальное обеспечение по безработице – два. Чем не помощь?
Джин вскидывает брови.
– Ты считаешь, денежное обеспечение – это всё, что нужно таким людям? – Бэттерс берёт его руку и так же загибает пальцы. – Травля, ущемление прав, отказ в оказании помощи, недееспособность граждан…
Кит мотает головой:
– Тише ты, – юноша берёт её руку в свои. – Мы же пытаемся с этим справиться. Деинституционализацией 4 психиатрии, к примеру.
Девчонка прыскает:
– Уменьшение количества больничных коек привело к массовой бездомности, бездумным арестам и халатности лечения.
– Не во всех штатах, – говорит Кит.
– Но во многих из них.
Дэниэл задумчиво хмыкает.
– И что же нам тогда делать с психически больными?
4
Деинституционализация психиатрии – процесс реформирования психиатрической службы, начавшийся в ряде западных стран в 50-х годах XX века. Заключается в широкомасштабном сокращении числа психиатрических коек и психиатрических больниц с параллельным развитием различных форм внебольничной помощи психически больным, выписываемым из психиатрических стационаров. Это должно предотвратить развитие у пациентов «госпитализма», ущемление их прав и отрыв от общества.
Девчонка трёт пальцем у виска.
– Начать хотя бы с дестигматизации, – заявляет она. – Люди стыдятся рассказать о своём недуге даже близким – не то, что обратиться к врачу.
Кит внимательно вслушивается в её слова.
Джин продолжает:
– В последствии, многие люди с любым из психических отклонений оказываются ущемлены в своих же правах на работу, образование и нормальную жизнь.
Юноша ждёт конца её речи и сразу задаёт вопрос:
– Каким образом работодатель должен брать человека с психическим недугом?
– Хм, не знаю, – тут же язвит Джин. – По компетенции?
Киту этот аргумент не кажется убедительным.
– Разве психическое отклонение не помешает больному работать?
Девчонка жмёт плечами:
– Хорошего программиста возьмут на работу, если у него хронические спазмы?
– Это немного другое, – замечает Дэниэл.
– Смотря о каком заболевании мы ведём речь.
На лице Джин медленно расплывается ехидная улыбка.
Дэниэл складывает ладони под своими губами и, задумавшись, взводит взгляд к потолку. Бэттерс подпирает щеку кулаком и с нетерпением ждёт продолжения разговора.