Не дразни меня
Шрифт:
– Что там?
– Кажется, муж любимый приехал.
Отключаюсь и, отодвинув занавески, упираюсь ладонями в подоконник. Там три черных джипа. Из одного выходит Литовский и ещё один, в ком я сразу узнаю его младшего брата. Они похожи ростом и статью, и даже на расстоянии я чувствую исходящую от них ауру власти и безнаказанности.
Настоящие бандиты.
Оба закуривают. К ним присоединяются другие мужчины. Один из них зачитывает что-то вроде доклада.
Я стою, не шевелясь и почти не дыша. Их энергетика
Младший Лютый кивает, а старший, зажав сигарету губами, застегивает куртку под горло и, вскинув взгляд, вдруг меня замечает.
Молния ударяет в центр груди и прошивает тело насквозь.
Урод!... Оборотень.
Сощурив глаза, он подносит руку ко рту и выпускает дым в мою сторону. Я словно чувствую запах табака. Табака и его тела. Морщусь демонстративно, чем вызываю его жесткую усмешку.
Иди к чёрту, сволочь. Эти штучки на меня не действуют. Горничной своей глазки строй!
Глава 8
Ярослава
Сидя на кровати по-турецки перед ноутбуком, ещё раз пробегаюсь глазами по титульнику и пролистываю страницы проекта. Затем сохраняю файл и отправляю его заказчику. Надеюсь, не выставит неустойку за то, что нарушила сроки. Даже не представляю, как я буду объяснять причины.
Растираю лицо руками, закрываю уставшие глаза и падаю на спину. Даю себе на отдых десять минут и, нащупав телефон на покрывале, беру его в руку и захожу в журнал звонков.
Позвонить ещё раз?
Сегодня впервые, когда я решилась набрать отца. Делала это три раза, но он ни разу не принял вызов.
Мы и до этого брака не часто общались. К слову, за время, что я училась в Европе, он сам звонил мне от силы пару раз. Я тоже предпочитала общаться с ним через маму. Мы никогда не были близки, ни в детстве, ни тем более, сейчас, когда я стала взрослой. Отец всегда больше любил Марата.
Мы с мамой жили обособленно в отдельном крыле дома, и наше сосуществование с мужской половиной семьи пересекалось только по большим праздникам.
Потом я закончила общеобразовательную и художественную школы, и отец каким-то образом разрешил мне продолжить образование заграницей. А после того, как я получила диплом, заставил вернуться.
Как я плакала тогда! Как умоляла его разрешить остаться. Ведь в мыслях я давно попрощалась с этим городом и с кругами, в которых вращается моя семья. Я рассчитывала строить свою жизнь, забыть о страхе, что на наш дом могут напасть, что нашу машину могут расстрелять.
Мечтала о свободе передвижения, к которой привыкла за время учебы в Нидерландах, отсутствии охраны и ограничений в выборе друзей.
Однако отец был непреклонен. В тот же день заблокировал мои карты и выслал за
На возвращении я настаивать не стала - маму пожалела. Папа сказал, что без меня она не выдержит. Но и жить самостоятельно тоже не разрешил. Боялся, что я стану инструментом в руках его врагов.
В итоге через год, когда противостояние между отцом и Лютыми достигло катастрофических масштабов, обоюдную ненависть и жажду убийства решили прикрыть этим идиотским браком.
Судорожно вздохнув, набираю отца снова, но он тут же скидывает сам, а через минуту на мой телефон поступает входящий с неизвестного номера.
– Слушаю?...
– спрашиваю настороженно.
– Это я, - грубо отвечает отец и без предисловий продолжает, - Яра! Ты чего названиваешь?!
Я немею от его агрессии. Горло тот час сводит спазмом.
– Ты хотя бы понимаешь, как подставляешь меня?!
– шипит, не сдерживая злости, - Мои телефоны прослушиваются! За мной постоянная слежка! Я уже забыл, когда последний раз без хвоста передвигался!
– Я хотела поговорить...
– вклиниваюсь в его тираду, потому что знаю, что иначе он даже не спросит, зачем я звонила, и бросит трубку.
– О чём?
– Когда я смогу отсюда выбраться?
– Куда выбраться, Яра?! Сиди там и помалкивай!
– Сколько сидеть?!
– восклицаю я, - Всю жизнь?! Я не планировала тратить ее на это!
– Ничего с тобой там не случится. Они дали гарантии, так что хватит ныть!
– Я не ною!... Отец!... Хотя бы реши вопрос с моими передвижениями. Меня даже за периметр участка не выпускают.
– Охрана есть?
– Есть. Круглосуточная. Они за каждым моим шагом глядят.
– Ну, и?...
– хмыкает отец, - Ты думаешь, твой телефон не на прослушке?
– Нет!
Боже, если бы он был на прослушке, Лютый давно был бы в курсе моей с Леней переписки, а я сама уже сидела бы в подвале.
– И что ты хочешь от меня? Мы с ним не в тех отношениях, чтобы он шел мне на уступки. Я в полной жопе, ясно!
– Ясно.
– Поэтому на меня не рассчитывай, - отрезает он.
– Я уже поняла. Сама разберусь.
– И не высовывайся!
– рявкает отец, - Не лезь на рожон, дура! Целее будешь!
– Маме привет, - говорю я и скидываю вызов.
Из глаз неконтролируемо бегут слезы, но, собрав все моральные силы, я держу себя в руках.
Мне не довелось услышать ничего нового. Ничего. Он никогда не любил меня, а сейчас, когда под угрозой весь его немалый бизнес, я и вовсе выпала из сферы его интересов.
Лёнька прав. Мне нужно втираться в доверие к Литовскому. Убедить его отпускать в город и к родителям. Иначе я здесь состарюсь в компании суслика и шлюхастой горничной.