Не хочу в рюкзак
Шрифт:
— Лейтенант Гуляев?
— Да, примерно так. Они рассмеялись.
— Вон там огонек — это наша столовая. Вы голодны?
— Нет, что вы!
— Никаких «нет»! Приказы старшего по званию не обсуждаются!
— Кажется, мне положено ответить «есть»?
— Так точно.
— Но сначала скажите, где мальчик?
— Всему свое время, — успокоил ее Гуляев. Он подвел ее к освещенному окну столовой.
— Ваш?
Лида заглянула.
В пустой столовой за длинным-длинным столом сидел Капустин и ел из железной
— Витя!! — вскрикнула Лида и, невольно оттолкнув Гуляева, вбежала в столовую.
— Витя... — услышал Гуляев приглушенное уже из столовой.
Она долго тискала и тормошила Витю, который никак не мог сообразить, откуда она здесь появилась. А Лида поцеловала его, села рядом и вдруг... заплакала.
— Вот те на! — удивился незаметно вошедший Гуляев. — Слезы на заставе категорически запрещены!
Витя недоуменно моргал светлыми ресницами. Лида сквозь слезы, стараясь попасть в тон сказанного лейтенантом, улыбнулась:
— Прошу прощения, я этого не знала... И тут же, не выдержав:
— Где вы его нашли?!
— На этот раз, если мне не изменяет память, его нашли не в капусте, а под скалой. Уверяю вас, очень необщительный парень!
— Витя, — неожиданно оборвав шутливое объяснение Гуляева, сказала Лида. — Ты поел?
— Да.
— Поедем скорей в школу... Там ждут, волнуются учителя, ребята...
Витя дернул головой.
— Что? — спросила Лида.
— Не ждут! — угрюмо буркнул он.
— Ты ошибаешься, даю тебе слово, — тихо сказала Лида.
Они замолчали.
На помощь пришел лейтенант.
— Виктор, забери свое снаряжение и — сюда! В твоем распоряжении три минуты, понял? — весело скомандовал он.
Витя встал и куда-то вышел. Лида рванулась было за ним: вдруг опять пропадет? — но Гуляев удержал ее, положив на плечо широкую руку.
— Не надо.
На секунду они встретились глазами. Потом, не сговариваясь, вышли на крыльцо и остановились там, слушая ночной гул моря и глядя на бессонную вахту далекого маяка.
Лида вдруг остро почувствовала, что — в который раз! — мимо проходит хороший человек. И не удержать его, не остановить, потому что он, как корабль, где-то на горизонте, вдали, поглощенный своим ходом и скоростью. Странное, тревожное чувство сжало ее сердце.
Из темноты вынырнул Витя. Он держал в руках куртку и старенький рюкзачок.
— Я провожу вас, — сказал Гуляев.
Он пошел рядом с Лидой. Некоторое время молчали. Лейтенант прикоснулся к Лидиной руке и сказал:
— Вы появились неожиданно и так же неожиданно исчезаете. А мне хотелось бы, чтобы ваши мальчишки постоянно бегали к нам...
— Правда?
— Да. Но я знаю, что они больше не побегут.
— Почему? — снова спросила Лида, чувствуя, что задает «дежурные» вопросы. Следует сказать что-то другое, теплое, человеческое, иначе то, невидимое и непрочное, что создалось у них при встрече,
— Не знаю... — пожал плечами Гуляев. — Мне так кажется.
Показался автобус.
— Но если все-таки случится еще один беженец на заставе, скажите хоть, куда телеграфировать? — попросил вдруг Гуляев.
— В школу номер один, — ответила Лида. — Воспитательнице шестого «В». А зовут меня Лидой. Лида Петрова. Так что телеграфировать можете прямо мне.
Гуляев наклонил голову в знак того, что понял.
«Вот и все», — грустно подумала Лида.
Гуляев открыл дверцу. Поднял на руки Капустина :
— Ну, Колумб, до свиданья! Приеду проведать, жди! — сказал он, и Лида поняла, что последние слова предназначались и ей.
Потом он обернулся, подхватил Лиду и помог войти в автобус.
Лида ничего не сказала — не успела.
Она прильнула к стеклу и увидела в полутьме его глаза, твердые губы. Увидела, как он машет широкой и сильной рукой, — и тут же совершенно отчетливо поняла, как ей не хочется уезжать.
Шофер включил дальний свет. Гуляев попал в ослепительную полосу. Он стоял, не жмурясь и не закрывая лица. Лида помахала ему рукой, но лейтенант не увидел.
С трудом развернувшись на узкой дороге, автобус скрылся за поворотом.
— Витя, — прогоняя мысли о Гуляеве, сказала Лида. — Иди сюда. Ложись. Дорога дальняя.
Он неохотно оторвался от окна.
Ну вот, наконец, они рядом, вдвоем. Может быть, не следует вот так, сразу, расспрашивать его? Но как хочется, по-человечески нестерпимо хочется тут же услышать его объяснение!
— Витя, ну, расскажи, как ты сюда попал? Что видел?
Витя заволновался. Темнота в автобусе — светилась только приборная доска перед шофером, — тихий, усталый голос Лиды подействовали на него. Ему не захотелось лгать.
— Здесь я был один.
— Это... интересно? — осторожно спросила Лида.
— Да! — с восторгом ответил Витя. — Я ехал на крыше до города. Потом пешком, к морю... У меня было целых три собаки! Но потом кончился хлеб, и они убежали...
— Ты к кому-нибудь шел?
— Нет. То есть да. Где-то здесь живет моя тетка.
— Ты хотел у нее остаться?
— Не знаю... Я хотел быть один!
— Почему?
— Не знаю... — ответил нерешительно Витя.
— Ты шел и думал, что ты самый сильный?.. Что ты храбрый и тебя слушаются все звери?.. Что ты ни в ком не нуждаешься?
Витя молча кивнул.
Лида сидела и думала о том, что Витя, наверно, прав по-своему: интернаты, строй, контроль... Он не оставался наедине ни на минуту. У него не было поводов рассердиться на людей. Он был тихим мальчиком, и к нему все хорошо относились. Но вот Лида невольно восстановила против него класс, и ему захотелось убежать. Так сильно захотелось, что от желания он перешел к действию. А там — свобода захватила его...