Не имея звезды
Шрифт:
— Хорошо быть дома, — произнес он в микрофон.
Зрители встретили это высказывание дружным одобрением, вылившимся в аплодисменты.
— Я слышал, «Сестрички» дали жару, так что думаю для разрядки необходимо нечто веселое и позитивное?
Море грохнуло шквалом крика.
— Crazy all my life!
(п.а. Гербертисполняет — Daniel Powter — Crazy all my life)
В этот самый момент Ланс понял, где живет его любимая публика — она живет на его родной земле. И, даже если Герберт когда-то уедет туда, где всегда лето, то будет
24 июня 1995г Франция, Марсель
— Где мы? — пропыхтел Тремонт, спускаясь по трапу.
— Где-то в Европе, — пожал плечами Ланс, который напялил бриджи, что выглядело несколько комично, но ему было все равно.
— Умник, — пробурчал Алико. — А мне кажется, что мы в Африке.
— Не, — отмахнулся Доктор Зло. — Африка это уже ближе к осени, а Геби отчаливает в середине июля, так что мы точно в Европе.
— А ведь верно, — согласилась Вики. — А ты чего, Геб, сваливаешь то? Турне только начинается.
— Мне, господа, учится надо, а не только на гитаре бренчать, с девками развлекаться и виски в себя вливать.
— Уууу, — протянули музыканты. — Тяжелая у тебя жизнь.
— И не говорите, — печально вздохнул юноша. — Плюс меня в Вегасе друзья будут ждать. Мы отмечаем окончание учебы.
Впередли, за терминалом, уже стояла толпа, орущая и размахивающая предметами, требующими немедленной подписи. Среди них стояли и репортеры, жаждущие урвать хоть пару словечек четырех звезд, не считая анимага.
— Что-то я не понял, — задумался Алико. — Как вы можете отмечать выпуск, если тебе еще учится?
— Ну так друзья-то выпускаются, — развел руками парень.
— Хватит болтать! — вклинилась менеджер. — Улыбайтесь и машите!
Музыканты рассмеялись.
— Слышали приказ, рядовые? — чванливо произнес Тремонт. — Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем.
Ночь, гримерка, лампы, нет аптеки
Стилистка Алико во всю игралась с котом. Она поглаживала его, светила палочкой, чтобы тот гонялся за огоньком, сотворила мышек из воздуха и просто тискала милую зверушку. Девушка, по имени Ева, никак не могла взять в толк откуда здесь взялся такой классный кот. Он был спокойным, игривым, показательно ленивым и весьма лоснящимся. Буквально сам просился на руки, хотя многие кошки этого не любят. А если ему что-то не нравилось, он комично стучал лапкой, не выпуская когтей.
— Какой ты классный! — улыбалась леди, покачивая зверя словно младенца. — Хочешь заберу тебя к себе?
— Мяууу? (Сразу к себе приглашаешь? Люблю таких)
— Какой ты лапочка, — нежно улыбалась девушка.
— Мррр (О, да. Хвали меня. Хвали меня больше)
Тут в дверь постучались.
— Герберт, — прозвучал Голос менеджера. — Пять минут.
— Его здесь нет! — крикнула Ева.
Менеджер тут же открыла дверь и строго сверкнула очками.
— Идем, кошак, твой выход.
В тот же миг перед
— Если ваше предложение в силе, монспепанси, я с радостью его приму.
С этим Геб, посмеиваясь, удалился. Вновь оставив подпись на плакате, он в который раз прикурил Бобби, а потом поднялся на сцену. Он, до этого момента не отдавал себе отчета в том, что сильно подсел на это дело — на сцену. Теперь Ланс четко осознавал, что уже не сможет обходиться без неё. Без зрителей, без этого сумасшествия с датами, городами и странами. Он явно ловил кайф от происходящего и так хорошо ему еще никогда не было.
— We‘ryoung! — подняв кулак, прокричал парень и тысячи люедй, подняв кулаки, прокричали тоже самое.
(п.а. Герберт исполняет — 3OH!3 — We Are Young — перевод —
Ланс заиграл.
Несколько часов спустя
Ланс мчался по улицам Марселя, наслаждаясь ночным ветром и легкой, морской прохладой. Герберт мог застрять в отеле вместе с фанаткой, или даже двумя, но вместо этого предпочел сбежать, выпрыгнув в окно. Он никак не мог упустить шанс погонять по старому портовому городу, где каждая улочка впитала в себя дух знаменитого графа и мстителя. Конечно же Проныра говорил про «Монет-Кристо».
Герберт, колеся по набережной, сквозь рев своего металлического, хромированного коня, словно слышал далекие отзвуки прошлого. Бар казался ему таверной, в которой не замолкали нехитрые песни, галдеж, смех и байки старых морских волков. Проезжая часть вместо клаксонов звучала треском каретных рессоров и ржанием лошадей. В море, казалось бы, застыли деревянные громадины с широкими, белыми парусами. И, быть может, где-то среди них притаился знаменитый «Фараон», по которому все так же плачет несчастная Мерседес, и все так же проклинает обреченный Граф.
Не успел Ланс окончательно настроиться на лиричный лад, как его, словно стоячего, сделало ... такси. Герберт, посмотрев на спидометр, ошалел. Стрелка показывала за восемьдесят миль, следовательно, таксист гнал сто шестьдесят как минимум!
— Да чтоб меня! — возмущался Ланс. — И какой-то рикша!
Герберт коснулся палочкой двигателя и из глушителя вырвался язык пламени. Стекло спидометра взорвалось фонтаном осколков, а парень держал руль одной рукой, так как второй придерживал шляпу. Безумная гонка началась.
6 июля 1995г Российская Федерация, Санкт-Петербург
Герберт медленно поднимался на сцену. Он знал, что где-то там в зале за ним будут смотреть его друзья — жених и невеста, так что он не хотел ударить в грязь лицом. К тому же он немного обидел Яковлеву. Та по телефону все порывалась устроить юноше экскурсию, а тот объяснял подруге что у него есть всего одна ночь, и он хочет побродить по городу один. В итоге ситуацию спас Миллер. Как он это сделал — история умалчивает, но Анастасия перестала клясться в том, что убьет «наглого кошака».