Не имея звезды
Шрифт:
В воздух взметались черные волосы, смуглокожие руки будто ласкали теплый ветер, стройные ножки отплясывали забойный ритм, и порой Проныра мог разглядеть отблеск глубоких, карих глаз. Ритм все ускорялся, движения становились плавнее, но одновременно с этим резче и эротичнее.
Пальцы бежали по струнам, песня сотрясала воздух, раздавались мерные хлопки, отбивающие ритм, гогот пританцовывающих детей и смех танцующих девушек, но Ланс следил только за одной. Ему становилось жарко, впервые Гебу было жарко...
На миг музыканта охватило чувство де жа вю, но он все же не сбился с ритма, продолжая играть и смотреть лишь на одну девушку.
Герберту вдруг стало сложно дышать, язык словно отказался повиноваться, сознание накрылось туманным саваном, а время будто застыло. На какой-то миг, волшебнику показалось что он выпал из реальности, и все вокруг застыло, а потом мир взорвался красками. Дрогнула струна — закончилась песня. Парень скинул с себя наваждение.
Ему улыбались, аплодировали, а он, как зомби, с улыбками и благодарными кивками продирался сквозь толпу, пытаясь дотянуться до уходившей девушки. У неё была нежно-шоколадная кожа и разум Проныры, против его же воли, мигом опознал латинос полукровку. Что, в общем-то, никоим образом не смущало юношу. Не смущало его и то, что скорее всего они даже не смогут объясниться, но Лансу было все равно. Он знал только одно — ему необходимо догнать её. Почему? Юноша не знал, но подозревал, что если он этого не сделает, то, возможно, упустит нечто очень важное. Настолько важное, что это может изменить ход истории, не глобальной, нет-нет, а его — Герберта, истории.
Наконец Ланс ухитрился схватить леди за тонкое, изящное запястье. Девушка остановилась и обернулась. Парень замер. С виду её было лет девятнадцать, двадцать, но волшебник внезапно для себя осознал, что они ровесники. Может она немного младше — буквально на пару месяцев. Не сказать, что леди была красива, скорее мила и симпатична, но невероятно женственна. Поставь такую в ряд с первыми красотками, и взгляд все равно будет сам искать эту бронзовую кожу, черные, жгучие волосы, и ярко-карие глаза. Этот точеный носик, тонкие брови в разлет, высокие, резные скулы и чувственные губы. Взгляд будет скользить по скульптурной фигурке, лаская аккуратные груди, плавные линии бедер и длинные ноги. Нет, она не была красавицей, но в ней было что-то такое, будто магнит тянущий и манящий, заставляющий забываться в грезах.
Девушка обернулась и с презрением глянула на владельца, цапнувшей её руки.
— Мы с вами нигде не встречались? — спросил Герберт.
— Отпусти, — процедила леди.
Проныра даже удивился — девушка, судя по еле заметному, но все же присутствующему акценту, могла свободно изъяснятся на английском.
— О, — вдруг смекнул слизеринец. — Вы меня не так поняли, я не подкатываю, но может действительно где-то встречались?
— Отпусти, — повторилась девушка.
Тут Лансу в голову ударила вечная кошачья игривость.
— А вдруг вы исчез...
Не успел парень договорить, как земля поменялась местами с небом, а из легких выбило весь воздух. Каким-то невероятным образом, леди перекинула парня через плечо. Спина взорвалась комком боли, а запястье чудом не скрутило жгутом. Леди процедила какое-то ругательство
Герберт, жадно хватая ртом воздух, не мог понять, что произошло. А произошло следующее — его, бледнолицего вождя Белое Перо, предводителя несуществующей организации «Власть Мангустам», милягу, красавчика, набирающего известность музыканта — Герберта Артура Ланса, только что отшила леди. Это новое ощущение, было не из тех, каким можешь прихвастнуть перед друзьями и приятелями. И уж точно не тем, какое можно посмаковать за стаканчиком теплого молока (ну а вы что хотели, если не валерьянка, так молоко — кот же).
Проныра, философски глядя в бесконечное, но очень близкое и чистое небо, достал из кармана пачку сигарет. Все еще лежа на земле, он задымил любимой маркой, скрестив руки на груди. Его нисколько не волновало, что лежал он посреди людного проспекта, а прохожие шарахались от него, как от вонючего бомжа. Впрочем, Проныра, по сути, хоть и был бомжом, но пах весьма приятно — Вики подогнала какой-то волшебный флакончик.
Пролежав так пока пламя не добралось до фильтра, юноша поднялся, нервируя прохожих кряхтением и потиранием спины, превратившуюся в одну большую гематому. Волшебник поднял Малышку, поправил колки и пошел вперед — к деловому центру.
Все что Ланс знал о подобных городах, это что центр их жизни сосредоточен там, где в глубокую воронку, под названием «офисы крупнейших корпораций», стекаются огромные реки, в которых вместо воды — хрустящие, денежные банкноты.
Герберт шел, куря уже четвертую по счету сигарету. Конечно — вредная привычка, но на то она и привычка, что от неё не легко избавиться. Иногда парень присаживался на скамейку, чтобы отдохнуть — спина уже немного отошла, но при не острожном движении отзывалась жуткой болью. Девушки в боа, идущие к пляжу, маняще улыбались и подмигивали юноше, тот с радостью отвечал теми же знаками внимания, порой даже приветственно снимая шляпу. Казалось бы — он уже забыл это суровое «динамо», но лицо прекрасной леди все никак не шло из головы парня.
Спустя несколько часов, прокатившись зайцем на трамвае, Ланс все же добрался до центра. Это было нечто — огромные небоскребы соседствовали с небольшими, но ярко-зелеными аллеями и низкими домиками. По дороге, среди спортивных иномарок и кабриолетов, иногда проезжали деды автопрома, которым самое место либо в музее, либо на свалке. Ну а сколько здесь было туристов — это и вовсе отдельный разговор. Правда Герберт знал один секрет — настоящий Рио, подобно особому цветку, «распускается» лишь ночью. Когда от жарких танцев, заводной музыки, бесконечной вечеринки и тысяч леди, с самыми откровенными нарядами, становится просто невыносимо удержаться от какой-нибудь глупости. Подобная атмосфера всегда нравилась Лансу, с его неумным желанием чего-нибудь отчебучить и уйти в отрыв.
Недолго думая, Проныра встал по центру площади и запустил из палочки в воздух фейерверк. К нему стали оборачиваться люди, но мгновением позже они образовали круг, пустое пространство которого не замечали, старательно обходя стороной.
Послышались хлопки и на площади показались местные Авроры. Из формы у них была лишь белая фуражка с козырьком, на которым золотым теснением была выведена латинская «А» — спасибо португальским конкистадором за такое «родство».
— Jogue uma varinha m'agica! — рявкнул некто, с лейтенантскими погонами на лацканах рубашки.