Не измени себе
Шрифт:
– Куда?
– остановил меня Скачков.
– В Рим!
– Еще успеешь, - сказал он.
– Завтра будет экскурсия, осмотришь вместе со всеми.
– Нет, - не согласился я, - до завтра я не вытерплю. А потом, я вообще не люблю с толпой ходить!
Скачков заключил:
– Если так не терпится - езжай. Только через четыре часа должен быть на месте. Состоится общее собрание команды.
В Рим я прикатил на автобусе.
Оказалось, что без подготовки общаться по разговорнику невозможно. Люди куда-то торопятся, а тебе подолгу надо
– Колизей?
– спрашивал я.
– Где у вас тут Колизей?
Мне куда-то показывали и что-то говорили.
– Автобус? Какой автобус? Цифра!
– я протягивал блокнот.
– Напишите номер!
После долгих колебаний я решился сесть в такси. Решился, потому что не представлял, сколько надо заплатить, чтобы доехать до Колизея. У меня была всего тысяча лир. Эти деньги нам выдали сразу же по приезде в Италию на мелкие расходы.
Очутившись в машине, я произнес единственную итальянскую фразу, которую знал без разговорника:
– Грацио, синьор, Колизей!
– И представился: - Рус! СССР.
Таксист широко улыбнулся и кивнул. Затем спросил:
– Рус - коммунист?
– Нон, - ответил я.
– Пока нон!
Некоторое время проехав молча, шофер сказал:
– Рус - карашо!
Он рассмеялся.
Я вдруг почувствовал, что способен объясниться даже с китайцем - столько во мне было желания разговаривать.
– Спорт!
– принялся я выкладывать шоферу.
– Я - Олимпийские игры. Спорт. Компрене?
Он закивал.
– Прыг, прыг! Нет, это вам не понять... Бег!
– Я изобразил его, сидя на месте.
– Потом - пум!
– и показал на пальцах, как перелетаю через планку. Ясно?
– Си, си!
– обрадованно понял водитель. И произнес: - Ник Джемс!
– Точно!
– воскликнул я.
– А я Буслаев!
– И вдруг похвастался: - Ника Джемса я пиф-паф!
– О-о!
– почтительно протянул таксист. Затем переспросил: - Буслай?
– Буслаев!
– И по слогам повторил: - Бу-сла-ев!
Водитель извиняюще пожал плечами, показав, что никогда не слышал такой фамилии.
Мне стало неловко за свое хвастовство. Оно вырвалось само собой - я вовсе не собирался обыгрывать Ника Джемса. Было еще рано...
Глянув на счетчик, я забеспокоился. Там нащелкало уже 540 лир.
– Колизей?
– спросил я.
– Скоро?
Шофер что-то ответил, я не понял. Я вдруг испугался, что не смогу вовремя вернуться на собрание - у меня не останется денег на обратную дорогу. Я решил ждать до 650 лир. Если до этого времени такси не подъедет к Колизею, мне придется выйти и возвращаться в олимпийскую деревню на автобусе. Цена билета на этот вид транспорта колебалась в пределах 150- 200 лир. Я напряженно смолк и стал искоса наблюдать за счетчиком.
Выбило 650, потом 655, 670... Автомобиль продолжал спокойно ехать, а я все молчал, потому что не мог придумать
– Стоп!
– наконец выкрикнул я.
Водитель тут же затормозил. На счетчике значилось ровно 700 лир.
– Магазэн!
– показал я таксисту на витрину.
– Мне надо в магазэн! А в Колизей я пешком...
– И показал пальцами, как дойду на, своих двоих.
– О-о!
– покачал головой шофер. Лицом он изобразил, что до Колизея еще довольно далековато.
"Черт!
– выругался я про себя.
– Только зря деньги потратил!"
– Чао!
– улыбнулся я итальянцу.
– Аравидерчи!
И, отсчитав ему нужную сумму, вылез из машины.
Отыскивая дорогу обратно, я поначалу заехал в противоположную сторону от олимпийской деревни. Расспрашивая людей, я долго плутал по городу, пока наконец не сел на нужный мне автобус...
На собрание команды я явился, когда оно уже заканчивалось. Вечером меня вызвал к себе руководитель команды Кислов.
– Чтобы в первый и последний раз!
Я спросил:
– Что именно?
– Отлучаться самостоятельно!
– Я думал, вы по поводу моего опоздания...
– Это тоже, - оборвал меня он. И раздраженно прибавил: - Прыткий какой!
За три дня до начала состязаний наши и американские тренеры договорились провести совместную тренировку. На стадионе "Аквачитозе" я впервые увидел живого Ника Джемса. Мощный, стройный, ростом 198 сантиметров - он был воплощением идеального атлета. Поражала его растянутость: во время разминки, придерживаясь за штангу футбольных ворот, Ник Джемс, не отрывая правой ноги от земли, легко доставал носком левой до самой перекладины. Я мог это делать лишь с подскока...
В общем, у меня тотчас исчезло желание переодеваться и прыгать с ним в одном секторе. У Глухова и Габидзе оно, видимо, пропало тоже. Скачков мигом почувствовал это.
– Ну что?
– спросил он.
– Попрыгаем или пока просто посмотрим?
Никто ему не ответил.
– Посмотрим, - решил за нас наш наставник.
– Себя мы знаем, а у него, может, чему и поучимся.
Неподалеку от сектора мы присели на скамейку и, наблюдая за Ником Джемсом, время от времени щелкали фотоаппаратами. К нам подошел американский тренер, о чем-то спросил Скачкова и, с огорчением покачав головой, удалился.
– Что он хотел?
– Интересовался, почему не тренируемся, - ответил Скачков.
– Я сказал, что после дороги мы еще не пришли в себя. Начнем, мол, завтра.
В этот день мы стали свидетелями фантастической тренировки Ника Джемса. Начал он с 205. Эту высоту американец перелетел с огромным запасом. Затем 210. Перед прыжком Ник Джемс чуть постоял, улыбнулся и - раз! Потом так же без малейшего напряжения - 212, 214, 215. Такие высоты на своих обыденных тренировках нам и не снились. Я, Глухов и Габидзе сидели подавленные. Скачков сказал: