Шрифт:
АЛЕКСЕЙ ПЕРШИН
НЕ ИЗМЕНИ СЕБЕ
РОМАН
«СОВРЕМЕННИК»
1983
Першин А. Н.
П27
Не измени себе: Роман.— М.: Современник, 1983.— 317 с.
В своем романе Алексей Першин обращается к истокам тех глубинных революционных преобразований советского общества, которые позво– лили рабочему пареньку Борису Дроздову, приехавшему в начале 30-х годов из далекой провинции в столицу, стать крупным ученым-экономистом. На фоне острой социальной борьбы показана трудная любовь Бориса и Жени Пуховой. Сюжетные линии героев, переплетаясь в сталкиваясь, создают напряженные ситуации и вместе о тем правдиво отражают жизнь страны в 30—50-е годы.
4702010200-015 113-83 ББК84Р7
М106(03)—83 Р2
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОВЕРЬ СЕБЯ ЮНОСТЬЮ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
СМУГЛЯНКА
1
– Ну вот и доехали…
Борис вздохнул с облегчением и выглянул в открытое окно вагона.
– Выглядывай — не выглядывай, нас с тобой не встретят,— хмуро предупредил Пашка.
– А могли бы и встретить. С работы, поди, уж вернулись.
– Плохо ты знаешь моего дядю. Скажи спасибо, что принять племяша согласился.
Их спутники по купе уже вышли, и Борис ждал товарища, еще не успевшего сложить в мешок с веревочными лямками свои пожитки. Пашка любил поспать и сегодня тянул до последнего, как ни тормошил его Борис.
– А народу-то!..— провожал Борис глазами вокзальную толпу.—Сельдям в бочке и то просторней.
– На то она и Москва. Столица– всероссийская, всесоюзная. Эвон какой землищей руководит…
– Ладно. Кончай политграмоту да собирайся порасторопней, пока состав от платформы не отогнали. Забыл про Нижний Тагил?
Не сговариваясь, расхохотались: в Тагиле проспали оба. Пока собирались, маневровый паровозик уволок их в тупик. Пришлось потом с мешками пробираться к вокзалу под вагонами или перелезать через тамбурные площадки…
На перрон они вышли последними.
– Вот и сони выползают,—подковырнула замешкавшихся пассажиров молоденькая проводница.
– Зато бодро шагать будем,—добродушно отбился от ее насмешки Борис.
– Вон товарищ-то от бодрости припух даже,—проводница расхохоталась, глядя на Пашку, сонно трущего глаза. У нее заиграли ямочки на щеках. Этими ямочками оба в дороге не раз любовались, стараясь специально рассмешить девушку. Почти за двое суток пути они подружились, и это заставило сейчас Пашку сдержаться от резкости.
Паровоз все
Стоило Борису и Пашке шагнуть от вагона, как людской поток подхватил их и понес к выходу.
Шел тридцатый год.
Перед Борисом и Павлом предстала Москва, точнее — Казанский вокзал. Ни один из вокзалов столицы не принимал столько людей — бледнолицых и желтокожих, с серыми, синими или жгуче-черными глазами, в кепках, цветных тюбетейках, коротко стриженных бойких молодаек в красных косынках или пугливых смуглых девушек с множеством тонких косичек. И весь этот разноязыкий люд вливался в огромный город.
В здании вокзала, с высоченными потолками, похожем на арбуз, разрезанный, вычищенный и по-диковинному расписанный изнутри, было душно и гулко. Человеческие голоса, сливавшиеся воедино, могуче резонировали, и гром этот пугал не только детей, но и взрослых, впервые здесь очутившихся…
По мере того как зал вбирал поток пассажиров из только что прибывшего поезда, сутолока усиливалась.
Людской водоворот стремительно понес Бориса и Пашку куда-то в сторону от выхода. Боясь потерять товарища, Борис тянул шею, поминутно оборачивался; Пашка что-то кричал ему, но что — понять было невозможно. Борис показал рукой, чтобы тот не отставал от него, и попытался остановиться. Но не тут-то было. Остановиться удалось лишь за дверью вокзала. Тут и нагнал его Пашка.
— Ну, кажись, выбрались,— пробормотал Борис и с облегчением поставил около столба фанерный чемодан.
— Вот она, Москва! — с некоторым страхом отозвался Пашка, крепко прижимая к себе вещи.
Москва оглушала всякого, кто попадал в нее впервые. Тревожно ревели или по-лягушечьи квакали автомобильные клаксоны. Важные и властные извозчики нетерпеливо покрикивали на зазевавшихся недавних пассажиров, которые теперь обрели новый статус — пешеходов. Лошади ржали от бензинной вони и туго натянутых вожжей. Звенел трамвай, кондукторы грозно осаживали гроздьями свисавших с подножек безбилетников.
От извозчиков и трамвайных кондукторов по ретивости
не отставали суетливые и хапужистые носильщики. И они не менее властно покрикивали на всех, кто мешал их стремительному шагу:
— Дорогу! Сторонись, деревня!.. А ну с дороги, почтенная публика!..— и старались свалить поклажу к знакомому извозчику — рука руку моет…
Внимание друзей привлек женский крик, испуганный, пронзительный. К Борису стремглав подбежала высокая голенастая девушка. Смуглое лицо ее было в слезах. Схватив Бориса за руку, она заговорила прерывающимся голосом:
— Помогите же мне, помогите! Убежит! — и показала на парня, проталкивающегося через толпу с узлом в руках.
Борис, не раздумывая, бросился вслед за вором.
Парень с узлом забежал за стоявший трамвай, мелькнул перед носом быстро движущегося встречного, и пока Борис пропускал трамвайные вагоны, его и след простыл.
Сконфуженный и растерянный, Борис пошел назад. Он ожидал увидеть грустную, заплаканную девушку, а встретил разгневанного Пашку.