(Не) люби меня
Шрифт:
– А ты удержишь?
– Я могу ненадолго подчинять их. На несколько часов, может, на сутки. Да и сложно их заставить делать то, чего они не хотят. Надо уговаривать, хитрить, играть на их чувстве противоречия. К примеру, дракон из Кимры ни в какую не хотел плыть против течения. Прошлось сказать ему, что он просто не сможет это сделать, и тогда он пожелал доказать мне обратное. А вообще их надо просто любить, и тогда подход найдется сам собой.
Аяз фыркнул, решив, что не зря называл свою жену драконом.
– А родовые знаки покажешь?
– Что? – катаец посмотрел
Он помрачнел и насупился, вспомнив о своем позоре.
– На ладонях, Ли.
Кьян Ли непонимающе посмотрел на Аяза, а затем на свои руки.
– Это что за хрень? – потрясенно спросил он, пытаясь стереть с ладоней черные линии. – Откуда?
– Дай поглядеть, – оживился Максимилиан. – Ну надо же! Ты ж не оборотень!
На ладонях катайца красовались метки рода Оберлинг.
– А кто его в род принимал? – ухмыльнулся Аяз. – Вот, получите. Ли, ты не знал?
– Про что?
– Брачные метки появляются на ладонях у магов после свадьбы.
– Я же не маг.
– Зато Лили маг, да еще какой. Поздравляю. Ты теперь Кьян Ли Оберлинг.
– Как Огненный Генерал? – задумчиво спросил Ли. – Это… это, пожалуй, забавно.
– Что ты задумал? – прищурился Максимилиан. – По глазам вижу, пакость какую-то!
– Да нет, ничего, – рассеянно ответил Ли, постукивая пальцами по столу. – Я – Оберлинг! Невероятно! А это тогда зачем?
Он подергал серебряный браслет на запястье.
Аяз отвел глаза, а старик с явным удовольствием пояснил:
– Артефакт рода Браенг. Теперь ты привязан к своей супруге. В прямом смысле. Отойдешь на сто метров – будет больно. На сто пятьдесят – смерть. Это была идея Кирьяна, не благодари.
Глаза у Ли расширились в возмущении. Что же это за бред – приковать его – к женщине! Он, в конце концов, мужчина, какой-никакой, а воин. Женщина должна сидеть дома, ждать мужа и растить детей. Он вдруг ясно представил, как берет заказ на устранение какого-нибудь разбойника и тащит за собой жену. Да разбойник сам от смеха умрет! Но спорить резона не было – лорд Браенг имел полное право на месть и, пожалуй, воспользовался им как нельзя более удачно. В чувстве юмора его «бывшему отцу» не откажешь.
Катаец потер лицо руками, поднимаясь, и широко зевнул.
– Иди спи, сын, – неожиданно мягко сказал Аяз. – У тебя был тяжелый день
– Сын? – переспросил Кьян Ли.
– Ты же сам сказал, что у тебя нет отца. Ты вошел в наш род. Значит, я теперь твой отец.
– Почему это ты? – сердито спросил Оберлинг. – Родовые знаки мои, а значит – это теперь мой сын. Ну или хотя бы внук.
– А вам мало внуков, да? – усмехнулся степняк. – Сколько уже?
– Девять, – довольно произнес Максимилиан. – Вместе с Ли – ровно десяток. И это еще не предел!
– Я вас перегоню, – прищурился степняк. – Точно говорю!
– Боюсь, я этого уже не увижу. Разве что с того света.
– Кто знает! Я заставлю вас прожить до сотни лет только для того, чтобы вы признали
Кьян Ли покачал головой, недоумевая, как он вообще попал в такую странную компанию, и молча ушел в свою спальню.
17. Фантасмагория
– У меня такое чувство, что вся моя жизнь – фантасмагория, – недовольно сказал канцлер Браенг осматривающему его Аязу. – Что вообще происходит? Сначала меня едва не прикончили, потом глупая девочка выходит замуж за убийцу, а потом ее отец меня лечит. Я, наверное, всё же умер. Или в бреду. Или у меня галлюцинации.
– Я не понимаю ваши заумные слова. Язык знаю недостаточно хорошо, – насмешливо отвечал лекарь, простукивая кончиками пальцев грудную клетку своего пациента. – Но уверяю вас – вы всё же живы.
– Почему ты не хочешь пойти ко мне придворным лекарем? Я дам тебе всё: титул, земли, деньги. Станешь заведующим кафедры медицины в Льенском университете.
– Зачем мне ваша кафедра, если у меня целая куча больниц? Зачем мне титул и земли, если мне принадлежит вся Степь?
– Да знаю я, – с досадой вздыхает Кирьян. – Просто… Ты второй раз спасаешь меня.
– Да бросьте. В прошлый раз вам мог помочь любой лекарь. Подумаешь, стыдная болезнь. Их уже лет двести, как научились лечить даже не целители. А вот сейчас да, сейчас ваш лекарь повел себя совершенно некомпетентно. Но опять же: ваша жена поступила очень разумно, она стала искать других врачей. А если уж вы непременно хотите меня облагодетельствовать, присмотрите за моими сыновьями.
– Сыновьями? – удивился Кирьян, натягивая рубашку. – Ты хочешь привезти сюда младших?
– Нет, я оставлю здесь Раиля учиться. А Ли нужна какая-то работа, не может же он всю жизнь сидеть на шее у лорда Оберлинга.
– Ли?
– Кьян Ли! Мы приняли его в род, мы за него отвечаем.
– Ты бесноватый, – убежденно заявил канцлер. – Всех не спасешь!
– Я врач. Моя задача – спасать всех, кого можно. А Ли – неплохой парень, только глупый. Но это не его вина, он таким родился. Он мне нравится на самом деле. Для взбалмошной Лилианы такой муж очень подходит. Он ее уравновесит.
– Я не знаю… Писарем его поставить? Во дворец не пущу, я не дурак. Да и вообще – катайца к документам? Хватит уже и того, что я его не придушил втайне. Я ведь его почти готов был сделать секретарем. Ты знаешь, сколько он всего уже может рассказать катайскому императору?
– Он воин, лорд Браенг. Обученный. Он убийца и погонщик драконов.
– Ну а где я ему возьму драконов? Здесь не Катай! Забирай его с собой в Степь и присматривай за ним сам.
– А что сейчас происходит в Катае? – полюбопытствовал Аяз. – Разве там не гражданская война?
– Может, и война.
– И вы совершенно не при чем?
– Я?
– Оружие, золото, поддержка этого как его…
– Цань Мо. Он обосновался в Янгуне. А Янгун – это ближайшая к Галлии провинция. Император не желает иметь с Галлией никакого дела, измучил своих людей непомерными налогами, родители продают детей в рабство, очень часто в публичные дома…