(Не) люби меня

Красовская Марианна

Цань Мо только что подали трапезу: мелкую жареную рыбу, рассыпчатый, крупинка к крупинке рис, политый острым соусом, и чайник с лучшим жасминовым чаем, но пообедать не дали. В дом вбежал один из его личных стражников:

– Господин, поймали странных людей, кажется, лазутчиков. Мужчину и женщину! Они… они плыли со стороны перевала на драконе!

– Веди, – махнул рукой ренегат. – Да побыстрее!

Как только стражник вышел, Цань Мо вскочил на ноги, не в силах унять волнения. Неужели пришел ответ на его молитвы? Неужели мать

драконов послала ему знак? Как и все не слишком образованные люди, катаец был суеверен. Он ни одного сражения не начинал, не бросив руны. До сих пор они его не обманывали. Последние несколько дней руны упорно выдавали одно и то же предсказание: «Ожидание. Сдерживайте себя. Напористость пользы не принесет».

В комнату втолкнули удивительную пару. Мужчина и женщина были слишком похожи на катайцев, но всё же не совсем, и это было странно. Метисов в Катае практически не было. Для женщины считалось великим позором родить от иностранца, а ни один нормальный мужчина не покусился бы на круглоглазую. Разве что в азарте после сражения, но сражений с соседями не было уже полвека, а эти пришельцы были совсем молоды, даже моложе Цань Мо.

А женщина была хороша. Раскосые глаза цвета неба, смуглая кожа и гладкие, как вороново крыло волосы, а сама невысокая и складная. Одета чудно, будто галлийский охотник: замшевые штаны, рубашка, кожаный дуплет, а на поясе свернутый в кольцо кнут. И смотрит надменно, взгляд не опускает. Сразу видно, воспитание знатное. Цань Мо оставит ее себе. Такая жена для будущего императора – настоящее сокровище.

Мужчина интересовал его меньше. Не солдат, не воин – слишком хрупок, да и лицо бледное, не привыкшее к солнцу. Однако сын рода Цань дураком не был, иначе не достиг бы таких высот, и кое-что он всё же заметил.

– Руки покажи, – приказал он пленнику.

Тот неохотно протянул руки ладонями вниз.

– Убийца! – ахнул ренегат. – Сними куртку! И рубаху тоже! Кто ты?

Женщина что-то спросила на неизвестном Цань Мо языке, ее спутник нехотя ответил и принялся раздеваться. На плечах у него были драконы.

– Род Цань, – изумился ренегат. – Кто твой отец?

– У меня нет отца, – совершенно неожиданно ответил пленник. – Мать из рода Цань.

– Имя!

– Кьян Ли Оберлинг.

Если бы сейчас в дом ворвались воины императора, и тогда Цань Мо не был бы столь изумлен и напуган. Оберлинг! Это имя в Янгуне известно каждому. Разве это не знак?

– Ты присвоил себе имя великого человека, – гневно рявкнул ренегат. – Ты умрешь!

– Максимилиан Оберлинг принял меня в род, – холодно ответил Ли. – Его внучка – моя жена.

– Врешь! Этого не может быть! Галлийский огненный дракон давно мертв!

– Лорду Оберлингу за восемьдесят. Он живет в горах Галлии, у него жена, трое детей и много внуков.

Пленник уточнил что-то у девушки и добавил:

– Жена говорит, десять. Она самая старшая.

– Докажи! Ты всё выдумал.

Кьян Ли посмотрел

на него как на дурака, раздраженно и снисходительно одновременно.

– Сам ведь понимаешь, что доказать это прямо сейчас невозможно. Никаких бумаг я с собой не брал. Но если хочешь – пошли гонца в Галлию. А впрочем…

Он схватил свою жену за руку, повернул ладонью вверх и показал одинаковые черные татуировки в виде волчьего следа. Да, все знали, что Огненный Дракон был оборотнем, волком. В Катае это никого не удивляло, у них тоже были свои оборотни, только лисы. Правда, они давно уж исчезли, потому что закон с кровными родственниками заключать браки запрещал, а при бесконечном разбавлении крови любой род выродится.

– Положим, я верю, что это символ рода, – милостиво согласился Цань Мо. – Но как узнать, что она твоя жена, а не сестра?

– Мне ее прямо тут поиметь, чтобы ты поверил? – хладнокровно поинтересовался пленник.

Ренегат расхохотался. Этот наглый парень нравился ему всё больше.

– Сколько же ты за нее заплатил? – прищурился катаец, прикидывая, сможет ли он перекупить эту женщину. Добровольно ее Ли не отдаст, да это и понятно.

– А это она меня купила, – внезапно заявил Кьян Ли. – Сам посмотри. Кто я и кто она? Я незаконнорожденный, а она внучка степного хана и внучка Оберлинга. И отец у нее известный лекарь.

– А зачем она тебя купила? – замороченно спросил Цань Мо.

– Ну… наверное, я в постели хорош. А зачем еще-то?

Генералу повстанцев захотелось схватиться за голову. Он уже совершенно ничего не понимал.

– Откуда ты взялся на мою голову? – пробормотал он.

– Из Галлии, – ответил и на этот вопрос Кьян Ли. – Тебе разве не доложили?

– Доложили, – согласился ренегат. – Но…

В этот момент Лилиана, устало оперевшись на Ли, зевнула ему в рукав. Всё же поездка на драконе далась ей очень тяжело.

– Определись уже, что ты будешь с нами делать, – заявил Кьян, прижимая девушку к себе. – Я тебе не враг, а моя жена очень устала. Можем ли мы рассчитывать на твое гостеприимство, сын рода Цань?

После таких слов было совершенно невозможно не дать четкий ответ. Генерал повстанцев решил для себя, что убить пленника он успеет всегда, сбежать не позволит, а вот союзник со знаками Оберлингов лишним никогда не будет, и оттого он поднимался, складывая ладони перед грудью и наклоняя голову:

– Будь моим гостем, сын рода Цань. Вас накормят и уложат спать, а завтра мы продолжим разговор.

Кьяна Ли и Лили отвели в одну из хижин, и еду им предложили такую же, как и генералу: рис и рыбу. Кьян поглощал привычную пищу с видимым удовольствием, а Лили морщилась. Рыбу она не любила, рис был слишком острый. Но выбирать не приходилось.

– Что ты ему наговорил? – спросила она у супруга. – Он обо мне спрашивал, да?

– Я сказал ему, что я – твой ютао.

– Кто?

– Мужчина для удовольствий.