(не)любимый препод
Шрифт:
— Антон, фильтруй базар, — сую руки в карманы пальто, от греха. — Не путай сотрудников с девками своими.
— Сам-то давно разницу выучил? — намекает на мою резкость с подчиненными. Выпрямляется, прихватив какой-то список. — Или к ней требуется особое отношение? За особые заслуги, — подмигивает.
Не успеваю ответить, меня толкают в бок, и над ухом басит Егор:
— Пап, салам. А я твоё предложение рассмотрел, вот, опыта набираюсь.
Сын пьет кока-колу. Антон машет файлом:
— Друзья, я в кабинете.
— Егор,
— Кто возле тебя шоркается? Маразм крепчал, Александр Александрович, — говорит мне вслед.
Останавливаюсь, возвращаюсь, подхожу к нему вплотную. Мой взгляд, мой подбородок, зачесанные волосы, кусок тату на шее у воротничка белой рубашки — моё продолжение. Брызжет в меня злобой.
— Это ты был весной? — решаюсь на вопрос. И полгода не прошло. Ни разу ещё смелости не нашлось прямо спросить, но терять, вроде как, уже и нечего, мой мир канул в жопу.
— Да ладно, — Егор хмыкает. — Ты мне сам приговор вынес и слушать не стал. Опомнился, — он встряхивает бутылку с газировкой и кривится. — Кристиночка твоя идёт, — кивает мне за спину. — П-с, у худреда кабинет свободен.
Вот так, я его не сейчас потерял, а в мае, но дошло только что. И от этого как-то никак. Банально не верю, видимо.
— Привет, — Кристина сжимает мой зад. Ныряет у меня под рукой. Смотрит в спину удаляющегося по коридору Егора, на меня. — Проблемы?
— Нет.
— А честно? — она хмурится. — Он из-за нас?
— Сами разберемся, не волнуйся, — наклоняюсь и целую в щеку. — У тебя как дела? Есть минутка внизу в кафе со мной посидеть?
— Пойдём, — она тянет меня за руку. Живая, энергичная, захлестывает своими импульсами, и я переключаюсь. Две минуты рядом с ней и ты божество на Олимпе. — Саш, как считаешь, для чего ставить в ассистенты к фотографу двух человек? Чашку с чаем ему вдвоём носить?
— Антон запряг? — усмехаюсь.
— Ага.
— Я с ним поговорю.
— Ты не думай, я не ябедничаю, — торопливо заверяет. — Просто нам даже круг обязанностей не обозначили. Вчера материал собирать для статьи вчетвером ездили. Сегодня второй час с опахалом возле моделей стоим на пару с Николь.
— А тебе чего бы хотелось?
— В рубрику "Скандал недели".
— У нас нет такой рубрики.
— Антон Геннадьевич решил, что со следующего выпуска будет.
Однако. И давно у Антона Геннадьевича решалка выросла?
В кафе на цокольном этаже заказываю Кристине сок и мороженое, себе ром. Сажусь на диван напротив. Она двигает ближе вазочку и тычет ложкой в шоколадный шарик. Ест.
Вокруг темно, как в ночном баре, негромко играет радио, но рабочий день, и мы почти
Ром во рту становится сладким.
Встречаемся взглядами и она хватает салфетку, прижимает к губам.
— Чего прячешься? — улыбаюсь, отвожу её ладонь. — Ты очень красивая.
— Ну-ну, Саш, — она хихикает. Ест мороженое, а я ем её.
Сейчас, когда она напротив сидит, то, что вчера между нами было дымом зволокло, нереально. Я испытываю нечто светлое, но по привычке сделал все быстро и грязно. И мне вкатывало брать её до конца на том подоконнике, и совесть моя не спит, знаю, что так нельзя, но не могу себя заставить жалеть о случившемся, слишком остро память режет фрагменты и толкает мне под нос, её голые бедра в мурашках, сползшие чулки, скатанную на пояснице вишневую юбку, я все вижу в деталях, я смотрю этот фильм на повторе, и та часть меня, что в трусах, рвётся на вторую серию, но жанр я сменю. Наравне с возбуждением растёт нежность.
— Мне надо к Антону заскочить, — смотрю на часы. — Потом можем до торгового центра съездить. По магазинам. Или куда ты хочешь?
— На флешмоб, — она встряхивает волосами. Запивает мороженое ледяным соком. Поворачивает мою руку и всматривается в циферблат. — О, уже шесть. Ты не в курсе? — замечает мою поднятую бровь. — В соцсетях черте что творится. Все думают, что новое ограбление планируется. В этот раз ещё больше толпа соберется.
Кристина самозабвенно болтает, я пью ром.
Егор совсем башки лишился.
Какой к дьяволу флешмоб.
Его же посадят.
— Пошли в редакцию, — резко встаю из-за стола.
Лифт сломался. Идём по лестнице. Набираю сыну, он не берет трубу. На входе у секретаря спрашиваю, где Егор.
Она говорит, что он десять минут назад уехал.
Глава 17
Облокачиваюсь на стойку секретаря, смотрю телевизор и жду, когда Алекс выйдет от Антона.
Из коридора, под ручку, выруливают Николь с Ваней. Равняются со мной, и Ваня подмигивает:
— Ну все, катим на площадь? Ты Егора, кстати, не видела?
— Он вроде уехал уже, — качаю головой.
Зеваю. Стою тут, как на привязи. Николь возмущается, что Егор нас бросил, а мне надо сказать, что я их тоже бросаю. Меня не отпустили на флешмоб, ибо "прекрати, Кристина, эти люди преступники, а для вас все игрой кажется". Чувствую себя ребенком. Мне последний раз что-то запрещали лет в пятнадцать. Я большая и самостоятельная женщина, и не смогла возразить этому бородатому командиру. Позор.