Не место для людей
Шрифт:
Бульдозер продолжал ползти. Драконье пламя на ржавом железе подозрительно быстро угасало.
«Zu schlagen, so zu schlagen, бить, так бить!», – как говаривал в таких случаях фельдмаршал Манштейн. А он, хоть и фашист, и гад, дело своё знал крепко.
Дракон ударил вновь, и там, где только что был двигатель, словно взорвалось маленькое солнце. Правда, и сам Виктор отдал столько, что не удержался в драконьем теле, вернувшись в человеческое.
От бульдозера осталась только рама да гусеницы. Однако и они ещё поскребли землю, упрямо отказываясь умирать, словно важнее всего на свете было ему сейчас
Однако – поскребли и замерли.
Виктор, тяжело дыша, упал на одно колено. Голова кружилась, перед глазами прыгали зелёные чёртики.
«Нет! Поднимайся! Тэль!..»
Вокруг полыхнуло белым. Единорог встал на дыбы, вырвавшись из болотной ловушки, словно пробивающий броню подкалиберный снаряд, и одним прыжком оказался рядом.
Там, откуда она только что освободилась, расползалась мерзкого вида тёмная клякса. А чуть дальше неё – смыкался всё тот же туман.
– Милый?
Прохладные пальцы легли на виски, чуть надавили. Стало легче, в глазах прояснилось.
– Встать можешь?
Он не мог, но встал. Драконы падают только мёртвыми.
Из тумана вынырнула ржавая морда ещё одного бульдозера. Этот, содрогаясь от натуги и безбожно отрыгивая густую чёрную сажу, толкал перед собой груду глины пополам с булыжниками и валунами. Спихнул отвалом в чёрную кляксу, проехался туда-сюда, разравнивая. И – поспешно отступил, спрятался обратно в туман.
– Что за чёрт… – только и смог сказать Виктор.
Его Срединный Мир явственно сходил с ума.
Журавль благодарно качнул тонкой вершиной. Из-за колодца поднялась тонкая фигура в сером, высокая и бледная. Наборный пояс, на поясе – старый меч с вычурным эфесом.
Мёртвый. Тот самый, ради которых и появились Серые Пределы.
При жизни фигура эта была явно эльфом. Правда, столкнувшиеся тогда лоб в лоб заклятия его не пощадили – череп обтягивала синюшного цвета тонкая кожа, затылок и темя оплетала паутина неприятно-алых жил. Глаза оставались прежними, миндалевидными, но зрачки исчезли, а может, исчезла радужка, сделавшись иссиня-чёрной.
Мёртвые, в общем, редко кого обижали; и Предел поставлен был, дабы защитить их от грабителей и иных лиходеев. И всё-таки, всё-таки, даже сам господин Дракон старался держаться от Пределов подальше. Душно тут было, душно и странно, словно само время остановилось…
Время – остановилось.
Город – без времени, вспомнилось очень кстати.
Мёртвый меж тем приближался неровными и неверными движениями, хромая. Остановился, с явным трудом склонил голову, попытался что-то сказать, но из горла вырвалось лишь неразборчивое бульканье. Виктор вгляделся – у мёртвого воина разорвана трахея и кое-как залатана чуть ли не грубой мешковиной.
Эльф вытянул руку – получилось несколько мелодраматично, однако там, куда он указывал, туман медленно и нехотя прираздвинулся.
Нет, там не возвышалась какая-нибудь Тёмная Цитадель, вся ощетинившаяся шипами и шпилями с нанизанными на них телами жертв. Не оказалось и привычных пейзажей Серых Пределов, где магия сперва выжгла всё живое, потом вытащила из могил и сожгла вторично.
Там тянулась линия электропередачи. Не какая-нибудь «ЛЭП-пятьсот – не простая линия», про которую даже песни пели, обычная. Стоял автокран, сгружая бетонные блоки с
Из кабины ЗИЛа выскочил человек, глянул на расползающуюся ржавчину, сплюнул и вразвалочку зашагал прочь, засунув руки в карманы промасленного ватника. Грузовик дёрнулся было за ним, словно верный пёс, брошенный нерадивым хозяином, – и замер. Ржавчина быстро покрывала боковины дверей, краска осыпалась, одна за другой лопнули сами по себе фары. ЗИЛ, хоть и не новёхонький, но вполне приличный, стремительно превращался в такого же ржавого зомби, как и давешний бульдозер. Автокран вытащил из кузова последний бетонный блок, опустил его на дорогу; грузовик же захрипел мотором и обречённо пополз прочь – прямо туда, где стояли Виктор, Тэль и мёртвый эльф.
Эльф с надеждой воззрился на Виктора.
У Дракона сейчас не было сил, как выражается Нотти, «от слова совсем». Он должен был, он был обязан, но не мог. Этот несчастный бульдозер потребовал всего и даже больше.
И тогда наперерез несчастной машине ринулась Единорог. Как Тэль сумела перекинуться – Виктор не знал, поскольку знал другое: сколько сил она отдала, «легонько касаясь» его висков.
Однако прежде, чем Единорог добралась до обречённого ЗИЛа, ему почти под колёса кинулись двое, волочившие нечто, напомнившее противотанковый надолб из военных фильмов. Грузовик налетел на конструкцию колесом, нелепо и высоко подпрыгнул, так что полетели ещё целые куски ветровых стёкол; машина едва не перевернулась, но именно что «едва». Встала, зарычала гневно, дёрнулась – но уже не поехала, не покатилась, а поползла: скат пробит несколькими толстенными кольями, ещё пара упёрлась в землю перед покалеченной решёткой радиатора. Грузовик хрипел, рыл колёсами землю и даже сдвинулся с места, но полз едва ли быстрее черепахи.
Две фигуры выпрямились. Обернулись – едва успев увернуться от налетающего Единорога, в последний миг вдруг вновь сделавшегося Тэль.
Она со всего размаха залепила кулачком по капоту, вбив, словно в сказке, врага в землю по самые ступицы и даже ещё глубже.
Ударила – и тоже обессиленно сползла наземь.
Двое кинулись её поднимать.
Виктор даже не удивился, узнав эту пару.
Ярослав и Лой.
…Поезд, как оказалось, не доехал метров сто до маленького полустанка, затерявшегося в лесах. Всеволод, выскочив из вагона, увидел одноэтажное кирпичное здание вокзала, десяток-другой домишек, пристань у мелкой речушки (вдаль отплывали лодки, набитые женщинами и детьми).
Все мужчины: и гномы, и люди, – выстроились у здания вокзала, пытаясь изобразить что-то вроде крошечного хирда. Получалось плохо. Из двух десятков бойцов нормальный хирд не составить.
Причина паники находилась между поездом и полустанком – здоровенная тварь, длиной метров десять и ростом метра два. У твари были две крепкие когтистые лапы, гибкий шипастый хвост, огромные крылья – она сидела, опираясь на суставы в середине крыльев. Половину рогатой башки, размером с платяной шкаф, занимала пасть. Выпуклые глаза злобно смотрели на поезд. Тварь пока не двигалась, выжидала.