(не) Мой Боно
Шрифт:
— Какая ты догадливая, — цокаю языком и киваю парням на их авто, — я ее сам доведу, пакуйтесь.
— Я отойду на несколько минут? — обращается ко мне Лев. Как маленькие дети. Даже потерпеть не могут. Они издеваются надо мной?
— Что ты бесишься? Того и гляди всех ядом забрызгаешь! — продолжает возмущаться Кира.
— Ты же сама сказала, у меня спермотоксикоз, — оборачиваюсь на джип, возле которого курят наши ребята, и сканирую обстановку. Меня не покидает чувство, что за нами кто-то наблюдает. Но пока что всё тихо. Слишком тихо. Не люблю тишину. В моей жизни она означает лишь: жди беды.
Дочь
— Мне тоже нужно в туалет, — она притормаживает рядом с «Маздой» и с вызовом смотрит на меня.
— Пойдем, — соглашаюсь и показываю парням, чтобы ждали в машине.
Провожаю девушку до дамской комнаты, проходя с ней прямо внутрь, и проверяю помещение.
— Может в кабинку тоже за мной зайдешь? — хмыкает Кира.
— Надо будет, зайду. Иди, я тут постою, — не ведусь на её провокацию.
— Обычно телохранители ждут снаружи.
— Я не телохранитель, иди уже.
Девушка приближается ко мне вплотную, заглядывая в глаза. Мне доставляет удовольствие смотреть в её голубые очи, мечущие молнии. Да, детка. Я люблю портить все твои планы. Знаю, что ни в какой сортир тебе не нужно и ты просто хочешь свинтить через окно, чтобы разгневать папочку, а мне прилетело по первое число.
— Ты очень умный, Боно, — улыбается, приподнимая мою майку и ведя пальцами по прессу вверх, переходя на ребра. Её ногти проводят по следу от раскаленного прута, заставляя меня вздрогнуть, — я до сих пор помню, как ты спас мою шкуру. Я не видела более смелого человека, чем ты. Более мужественного, — девушка прижимается ко мне, руками уже добравшись до груди.
— Но почему ты меня вечно отвергаешь? Ты же ещё неделю назад отжигал с разными шкурами, и у тебя никого не было, — ее дыхание обжигает подбородок.
— А теперь есть, — хладнокровно отвечаю, аккуратно убирая с себя ее руки. Кира, подобно змею-искусителю, проверяет мою волю на прочность. Только мысли о Люцике, которая находится у Хмурого, не позволяют мне плениться чарами этой заразы. Но это сложно: я же не железный.
— Я узнаю, кто она, Ром, — целуя меня в щеку, заявляет Кира и направляется к кабинке. Когда она скрывается внутри, дверь в туалет открывается и к нам заходит мужик лет сорока. Рефлексы срабатывают оперативно, но недостаточно, потому что через секунду правое плечо пронзает адская боль. С трудом удерживаю пистолет, перекидывая его в левую руку, и направляю на незнакомца. Тот держит меня на прицеле.
— Брось ствол, у меня нет приказа тебя убивать, — проговаривает он.
Я раньше его не видел и не могу понять, чей человек передо мной. Одно я знаю наверняка: моя чуйка меня не подвела и Кире угрожает опасность. Просто так девку ему я не отдам. Боль, которая буквально высверливает и выжигает мое плечо, заставляет до боли закусить щеку изнутри. Похоже, сквозное, но от этого мне не легче. Я уже чувствую, как горячая жидкость напитывает майку, окрашивая ее в бурый цвет.
— Бросай, Боно. Это не твоя игра, — повторяет мужчина, удерживая меня на мушке. В этот момент мы оба замечаем, что дверь кабинки открывается и из нее не спеша выходит Кира. Девка явно чем-то недовольна и собирается мне высказать претензии. Меня немного удивляет, что она не замечает присутствия постороннего. Выстрел она могла не услышать
Тип со стволом на секунду отвлекается на девушку, но мне достаточно этого мига, чтобы нажать на курок и уложить одним выстрелом потную тушу на чистый пол. Даже левой рукой я неплохо стреляю, потому что амбидекстр. Не распространяюсь об этом как раз для подобных ситуаций.
— Рома? — испуганно смотрит на меня Кира и, заметив, что я ранен, подбегает ко мне.
— Валим отсюда, — отмахиваюсь от ее заботы, — сомневаюсь, что он тут один. Нам нужно выбираться. У тебя ствол с собой?
— Ты убил его? — она потрясенно смотрит на труп и достает из сумочки «Браунинг». — Есть.
— Снимай с предохранителя и держи наготове. Будем выбираться, — я шумно выдыхаю и хватаюсь за плечо, пачкая вторую руку кровью. Кровотечение сильное, долго я так не протяну. Но и времени на латки нет. Нужно выводить девчонку.
Мы, как два сумасшедших, выскакиваем из сортира и оглядываемся по сторонам. На удивление, никого нет. Мой выстрел без глушителя не привлек внимания. Кажется, что ТЦ пуст. Пряча девушку за собой, я пробираюсь к выходу, пытаясь предугадать, куда делись люди.
Надо отдать должное Кире: она умеет себя вести в критической ситуации покорно. Мы уже попадали с ней в переделку на фоне деятельности ее отца. Оттуда у меня осталось на память клеймо от раскаленного прута. След должен был быть у Киры. И она это знает.
Девчонка видит, что мне сложно ее вести и держать пистолет, поэтому хватается за мою майку и подталкивает, чтобы я шел впереди. За это я ей благодарен. Выйдя из ТЦ, мы замечаем панику вокруг джипа охраны. Точнее, того, что от него осталось. Его взорвали. Рядом я вижу Льва, который кому-то звонит. Увидев нас, парень облегчённо вздыхает, но сразу становится серьезным, заметив, что я ранен.
— Прикрой нас, — говорю ему и торопливо двигаюсь к машине. Рядом с «Маздой» замираю в неуверенности и кошусь на Льва. Он понимает меня без слов.
Мы ныряем между рядами, удаляясь от моего авто. Уйдя достаточно далеко, я сажусь прямо на асфальт, прижимаясь к пошарпанной «Ниве», и в очередной раз хватаюсь за плечо. Его адски жжет, чувство, что сейчас просто разорвет.
— Ром, давай перевяжу, — Кира косится на Льва, — снимай рубашку.
Вдвоем они делают мне перевязку, пока я звоню Дэну и говорю, что случилось.
— Скоро будет, — сообщаю Кире и кривлюсь в очередной раз от боли, — Лев, постой на шухере.
— Сильно болит? — Кира садится рядом со мной на асфальт, наплевав на всё, и прижимается ближе. Её юбка снова задирается, но девушка не обращает на это никакого внимания, демонстрируя свои ноги. Про таких, как она, говорят: ноги от ушей.
— Ром, ты держись. Ты справишься. Я же говорила, что ты сильный, — она пытается поддержать меня, хотя, скорее всего, ей это нужно больше, чем мне.
— Не гунди, — морщусь, наблюдая за Львом, — ненавижу подобные слова. Лучше встань с асфальта, придатки себе застудишь.
— Плевать, — она утыкается мне в грудь, и мое черствое сердце вздрагивает, ладонь автоматически начинает гладить белокурые локоны, чтобы хоть как-то пожалеть и успокоить девчонку. Кира походит на забитого котенка, вся ее стервозность канула в небытие. — Ты снова спас мне жизнь и вновь пострадал. Я твоя должница, Ром.