(не) Мой Боно
Шрифт:
— Ника? — удивляюсь, слыша голос Люцика. — Ты плачешь? Я приеду, жди.
Кладу трубку, попадая в плен злобного взгляда. В васильковых глазах плещутся обида, ненависть и ревность.
— Ника? — она начинает хватать ртом воздух. — Сейчас приеду? То есть вместо того, чтобы искать сына, ты поедешь к своей шлюхе?
— Угомонись, — цежу угрожающе. Я не позволю, чтобы Люцика кто-то так называл.
— Я не угомонюсь. Может, это твоя тварь украла его? Специально, чтобы отомстить? Или вы вдвоем это придумали, чтобы
— Ты в своем уме, женщина? — возмущаюсь, повышая голос.
— Я в своем. А ты нет, если едешь к ней в такой ситуации! Я говорила, что не позволю этой мрази отобрать его!
— Успокойся, Лиза. Не зли меня.
— Это всё она. Я всё поняла! Как я раньше не догадалась? Как только она появилась, сразу появились эти люди, вынюхивающие про нас, и потом котенка украли! Точно… Это всё она… Ника… — глаза девушки загораются безумным огнем, и она начинает ходить кругами по кухне.
— Ты бредишь, — качаю осуждающе головой. Мне не нравится ее выводы, не хватает еще, чтобы она что-то натворила в порыве эмоций.
— Нет… Я не брежу. Дай мне телефон, я из нее душу вытрясу. Отдай телефон, — она протягивает руку, — давай аппарат.
— Мы закончили. Ты сегодня уезжаешь, — отрезаю, собираясь выходить.
— Я не уеду. Я хочу поговорить с твоей шлюхой! — рявкает в отчаянии Лиза.
— Еще раз назовешь ее шлюхой, я за себя не ручаюсь, — тихо говорю, сжимая руки в кулаки.
— Шлюха. Я уничтожу твою шмару. Сделаю так, что она будет страдать, а ты будешь видеть всё это и знать, что это вам за ребенка, — девушка продолжает меня злить, и я поддаюсь на провокацию. Подхожу к ней вплотную, хватая пальцами за лицо. Лизе больно, но мне плевать, ей следует прийти в себя.
— Еще раз назови ее шлюхой, и я отправлю тебя на панель. Ты будешь работать с самой извращенной аудиторией и радоваться, если число клиентов в совокупности за один сеанс — только двое.
— Твоя Ника — шлюха, и я ее уничтожу, — шипит девушка, не понимая, что я тоже на грани.
Я не бью женщин, но сейчас не сдерживаюсь. Лиза с визгом отлетает к раковине, хватаясь за лицо. Я только оскаливаюсь, увидев на ее губах кровь. Я бы язык ей вырвал, но это уже другая статья, а у меня их и так целая коллекция.
— Сегодня ты уезжаешь. Если приблизишься к Нике, я сказал, что с тобой будет.
Глава 42
Ника
Мне срочно нужно услышать его голос. Просто услышать его на том конце провода, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Иначе я с ума сойду. Повинуясь своему желанию, я спускаюсь на кухню, осматриваясь по сторонам. Мой телефон отобрали, договориться с охраной не вариант. Сразу передадут Хмурому, и тогда мне несдобровать.
На кухне я обнаруживаю Иру,
— Ир, — зову ее, не сводя глаз с заметного аппарата в ярко-желтом чехле, — я могу к вам обратиться?
— Конечно, Ник. Что такое? — мне нравится она. Простая, тактичная и искренне дружелюбная. Женщина с добрыми, карими глазами и каре русого цвета, пожалуй, ровесница моего отца.
— У меня в комнате огромный паук. А я с детства страдаю арахнофобией. Можете его убрать, срочно? Я с ума сойду, — я с ходу придумываю эту историю, про себя молясь, чтобы женщина мне поверила.
— Очень большой? — Ирина сочувственно на меня смотрит, а я киваю. — Говорят, у страха глаза велики. Пойдем, покажешь мне паука своего.
— Я не пойду. Я тут останусь. Вы его выбросите, прямо из окна, чтобы он точно не вернулся. А я тут буду, картошку почищу, — я отбираю у нее нож и начинаю срезать кожуру с овощей, — я все сделаю, что скажете, только уберите эту тварь. Он прямо над кроватью, на стене.
— Ладно, — соглашается женщина и вытирает руки о фартук, — чисть пока картофель, я быстро. Потом чай с тобой попьем. Ты бледная такая. Неужели так пауков боишься?
Как только она выходит из кухни, я хватаю телефон и дрожащими руками набираю номер Боно. Его легко запомнить. Как только Рома забил его в память моего телефона, как молитву читала эти цифры, запоминая их последовательность.
Мучительные гудки. Он долго не берет трубку и, когда я уже отчаиваюсь, наконец отвечает.
— Ром, — я сразу начинаю всхлипывать и уже не могуничего сказать. Он жив, главное, что он жив.
— Ника? Ты плачешь?
— Нет, — вру, хлюпая носом.
— Где ты сейчас? Там же?
— Да.
— Я сейчас приеду.
Ира возвращается и, увидев мое заплаканное лицо, думает, что это всё из-за паука.
— Я выбросила паука в окно. Больше его нет, — успокаивает меня женщина, прижав к себе, как дочь.
Я делаю вид, что верю ей, но мне-то известно, что паука не было. Скорее всего, домработница потратила эти двадцать минут на поиски восьмилапого и, не найдя, решила меня успокоить. Стыдно обманывать старших, но я честно почистила весь картофель для ужина, поэтому считаю, что мы квиты.
Через пятнадцать минут мы начинаем пить чай, тут на кухню заходит охранник.
— Доминика, тебя там спрашивают.
Я сразу вскакиваю, но замечая удивление в глазах Иры, останавливаюсь и спрашиваю:
— Кто меня может спрашивать?
— Боно. Ты видела его, он приезжал. Иди давай, он не кусается.
Меня выпускают за ворота, где я вижу машину Ромы и торопливо в неё сажусь. Как только оказываюсь внутри, сразу попадаю в родные руки, которые прижимают меня к себе и начинают нежно гладить по волосам.