Не отпускаю
Шрифт:
— Но общее состояние неплохое. Организм крепкий, да и дети быстрее приходят в себя после таких травм.
— Когда он проснется? — не узнаю собственный голос, словно слышу себя со стороны. Да я даже тела собственного не чувствую.
— Через несколько часов. Мальчику нужно набраться сил.
— Хорошо, оставьте нас наедине, — прошу я, ощущая как глаза режет от слез. Доктор выходит из палаты, прикрывая за собой дверь, а я сажусь рядом с сыном, беру его ручку и поглаживаю пальчики.
«— Пап, а давай назовем сестренку Евой?
— Почему именно Евой?
— Потому что у меня в садике есть девочка и она очень красивая.
— Красивая говоришь, — усмехаюсь я, понимая, что мой сын уже
— Мне нравится, скажи об этом маме.
— А можно я скажу, что так хочешь ты? Тогда она сразу согласится.
— С чего ты взял, что согласится?
— Она всегда с тобой соглашается и говорит, что ты принимаешь правильные решения.
— Ну раз, я всегда прав, тогда можно. Как раз проверим согласится ли в этот раз мама.»
И сын оказался прав. Полина в очередной раз сделала как я хочу. Хотя хотела всем показать, что это ее решение. Так всегда было, моя жена мне никогда не возражала. А если это и происходило, то она все равно меняла свое решение. А еще она всегда мне верила… Как я не уберег их?! Как я мог вообще позволить такому произойти?! Сжимаю голову руками и начинаю молиться. Нет, я не знаю молитв, я просто тихо прошу Бога, чтобы все обошлось. Я прошу его дать мне второй шанс. Все исправить и сделать свою семью самой счастливой.
Мой телефон начинает вибрировать и мне приходится выйти из палаты. Мне все равно кто там, я отвечаю на автомате, не смотря на дисплей.
— Вадик, у нас родилась девочка, — кричит мне мама.
— Как родилась, ещё не время, — начинаю ходить по коридору из стороны в сторону, кажется ещё немного и я свихнусь.
— Ну так бывает. Но врач убедил меня, что все будет хорошо.
— Как Полина?
— Полина…, — моя мать начинает мямлить, словно не хочет мне чего-то говорить.
— Мама, что с Полиной?! — начинаю кричать на весь коридор, ловя на себе недовольное шиканье проходящей медсестры.
— Она потеряла сознание во время родов и ей сделали кесарево… — меня почему-то шатает, словно я пытаюсь выстоять во время бури. Хватаюсь за подоконник, прислоняясь лбом к холодному стеклу.
— Мама, приезжай, пожалуйста, сюда и побудь с Кирюшей. Когда он проснется, он должен видеть родных людей, а не врачей.
— Вадик, как так? Как это все произошло? Что вообще творится? — причитая, тараторит мать.
— Это все из-за меня. Это я виноват… — все, что я могу сказать. Мне кажется, я больше не могу нормально дышать, глотаю воздух, открывая рот, а надышаться не могу. Мать до сих пор меня не понимает, что-то ещё говорит и задает вопросы, но я ее уже не слышу.
— Мама, приезжай скорее, я хочу видеть свою жену и дочь, — проговариваю я, скидывая звонок. Опускаюсь на стул в коридоре и сжимаю тяжелую голову. Мой телефон начинает вновь вибрировать, сводя меня с ума.
— Да, — все же отвечаю, зажмуривая глаза, потому что комната начинает кружиться.
— Вадим, он заговорил, — сообщает мне Сава.
— Кто заговорил? — разум вообще отказывается воспринимать дополнительную информацию, голова разрывается.
— Жилин Сергей Алексеевич, так зовут того, кто хотел похитить твоего сына.
— Продолжай, — встаю со стула, вновь поворачиваясь к окну пытаясь прийти в себя.
— Он просто наемник. Причем не очень хороший. Я вообще не понимаю на что они надеялись.
— Сава, мать твою, не тяни время, кто его нанял?!
— Шульц. С деньгами и связями можно управлять людьми даже из изолятора. Они хотели потребовать снятия обвинений и передачу всего твоего бизнеса.
— Ясно, держать мразь в подвале. Записать все его показания. Я позже решу, что с этим сделать, — скидываю звонок, и чувствую, как мне становится хреново. Вот к чему привел твой образ жизни, Вадим. Из-за мимолетного траха
Глава 14
Вадим.
Моя девочка такая маленькая совсем крошечка. Смотрю на нее через стекло и сердце болезненно ноет, обливаясь кровью. Глаза нещадно щиплет от подступающих слез. Эмоции захлестывают, душа разрывается. Моя маленькая Евочка, моя доченька. Красненькая, сморщенная немного, но все равно красивая. Зажмуриваюсь, не в силах больше на нее смотреть. Меня выворачивает наизнанку от вины за то, что мои дети и жена сейчас страдают из-за меня. Со стоном упираюсь лбом в стекло, вновь открываю глаза и стискиваю челюсть, чтобы не завыть в голос.
— Вы муж Покровской? — спрашивает меня женщина средних лет, выходящая из комнаты за стеклом, где лежит моя дочь.
— Да, как моя дочь?
— Роды были экстренные, не самые сложные конечно, но кесарево само по себе не естественные роды. Все будет хорошо. Подышит ваша девочка обогащенным кислородом, немного наберет веса и устроит вам еще бессонные ночи — усмехается женщина. — Патологий, слава Богу, нет, через пару месяцев ваша дочь догонит сверстников и станет самым обычным ребенком. Не переживайте, а то на вас лица нет, — женщина поглаживает меня по плечу и уходит в противоположный кабинет, а мне кажется мне самому нужен обогащенный кислород поскольку у меня жжет легкие от недостатка воздуха. Еще полчаса я стоял и смотрел на мою спящую крошку, боясь вообще анализировать и думать, что будет, когда проснется моя жена. Никогда не боялся встреч и разговоров с женой, а сейчас меня буквально трясло от осознания того, что она меня не простит. Но я должен все это принять, пусть бьет меня. Больно бьет, наотмашь, я это заслужил. Всю жизнь считал себя сильным и уверенным в себе, а сейчас понимаю насколько я бессильное во всем виноватое ничтожество. И без своей семьи, детей и жены я никто…. Не важно, чего я добился в жизни, не важно, насколько высок мой бизнес и каково мое положение в обществе. Важно то, кто тебя любит, понимает и ждет дома, несмотря ни на что.
Подошел к палате, тихо открыл дверь и прошел внутрь, вообще не ощущая собственного тела, забывая дышать. Казалось Полина просто безмятежно спала, такая маленькая, моя красивая девочка. Немного бледная, длинные ресницы подрагивают и еле заметные веснушки на щеках и носу, которые она всегда старательно маскирует. А мне нравилось их целовать и водить по ним пальцами. Кажется, моя девочка отмечена самим солнцем.
Сел рядом с ней на стул и осторожно прикоснулся к ее пальчикам на руке. Все сравнительно хорошо. Операция прошла успешно, но именно сейчас я дико боюсь ее потерять. Она проснется, осознает произошедшее и возненавидит меня, и я не смогу заставить ее вновь полюбить меня, как ни в чем не бывало, и начать нашу историю сначала, наше прошлое никуда не выкинешь. Невыносимо хочется напиться до потери пульса, заливая в себя крепкий неразбавленный виски, чтобы хоть немного усмирить агонию, но я теперь не могу позволить себе быть слабым. Я сейчас все, что есть у моей жены и детей.