Не по плану
Шрифт:
«Где я слышала это имя? Полгода назад... в Таиланде... когда приводила его в чувства в душе... Кто такая эта Маи?»
— Не та цыпочка, засранец, — усмехнулась она.
Кингсли застонал и закрыл лицо руками.
— Твою мать, который час?
— Около девяти.
— Черт, у меня жуткое похмелье.
— Вот что случается, когда выпиваешь спиртного вдвое больше собственного веса.
— Я что, столько выпил?
— Это только предположение, может и больше.
— Нагло, — проворчал он, разминая руки и оглядываясь.
— Тебе нравится
— Это уж слишком, дорогая.
— Ты доволен собой? И тем, как ты себя вел? — прямо спросила она.
Кингсли немного помолчал, потом нахмурился.
— Ах, да. Кажется, припоминаю. Я забыл.
— Ты все еще пьян? — спросила она.
Кингсли снова потер глаза.
— К сожалению, нет. У меня раскалывается голова, так что, пожалуйста, полегче со мной. Сегодня утром у меня нет настроения быть очаровательным, — предупредил он ее.
Лили скрестила руки на груди, готовясь признать свою неправоту.
— Прости меня, — быстро проговорила она.
Англичанин на нее не взглянул, просто вытащил из брюк сигарету. Сигарета была помята, но он все равно сунул ее в рот.
— Дорогая, не стоит даже об этом упоминать, — заверил он ее.
— Нет, стоит. Ты всегда прекрасно ко мне относился и не заслужил таких слов. Я отвратительно себя повела и очень, очень об этом сожалею. Я ужасно себя чувствую. Кингсли, ты мой лучший друг. Не знаю, что бы я без тебя делала, или если бы с тобой что-нибудь случилось. Просто я была злой и уставшей, и мне захотелось побыть сукой. Прости, — дала волю своим чувствам Лили.
Кингсли так долго молчал, что она занервничала. Возможно, он этого и хотел. Но потом он вдруг достал зажигалку и закурил, и Лили поняла, что все будет хорошо.
— Спасибо, дорогая. Мне это было необходимо. Ты меня тоже прости. Иногда я принимаю неверные решения — ты права, я тебя использовал. Но я должен сказать, что целуешься ты просто фантастически, — сказал он, выдавив из себя улыбку.
Лили улыбнулась в ответ.
— Эти слова очень много для меня значат.
— Аплодисменты.
— Кто такая Маи?
Кингсли на мгновение замер. Если бы Лили была обычным человеком, если бы так долго с ним не жила, она бы этого даже не заметила. Это было всего секунду, затем исчезло. Он с трудом поднялся на ноги и прошел мимо нее.
— Мне нужно отлить.
В ванной он долго приводил себя в порядок и даже принял душ. Когда Кингсли вышел, позади него клубился пар, он был свежевыбрит и аккуратно причесан. Увидев, как он надевает новый костюм, Лили вдруг поняла одну вещь. Его внешность была для него чем-то вроде доспехов. Если Кингсли хорошо выглядит, значит, в его мире все в порядке. Словно, если его отражение было достаточно хорошим, то и он был бы достаточно хорош.
«Как это грустно».
— Ты в порядке? — спросила Лили, глядя в зеркало на то, как он завязывает галстук.
— В идеальном. И раз уж мы снова в таких дружеских отношениях, можешь мне кое-что сказать? — спросил он.
— Что угодно.
— Ты с ним спала?
— Да, — не задумываясь,
— И он все еще здесь? — продолжал Кингсли, ловко завязывая галстук виндзорским узлом.
— Нет, он уехал. Сказал, что явно мне не нужен, и что не хочет стоять у меня на пути.
— Очень благородно с его стороны. Почти эпатажно. Вчера мне на самом деле хотелось его убить, — вздохнул Кингсли, заканчивая свою работу и подтягивая узел к горлу.
— Понимаю. Возможно, он это заслужил.
— Можно еще один вопрос?
— Конечно.
— Ты отдала ему алмазы?
Лили так резко вдохнула, что даже поперхнулась. К ней подошел Кингсли и постучал ей по спине, но она отмахнулась.
— Откуда ты знаешь?! — прижав руку к груди, спросила она.
— Дорогая, ради бога. Думаешь, я не заметил, что кто-то покопался в моей драгоценной сумке? Этот бритвенный набор подарил мне ещё мой отец. Я не расстаюсь с ним с тринадцати лет, с тех пор, как только начал бриться. Твоя вышивка была очаровательной, ты даже нитки по цвету подобрала. Никто другой бы и не заметил, но, в конце концов, это моя работа. Должен сказать, меня сначала несколько оскорбило то, что ты мне не доверяешь, раз ничего о них не сказала. Но потом я понял, что ты, так или иначе, доверяешь мне их сохранность, а это в принципе ничем не хуже, — закончил он.
На какое-то время Лили тупо уставилась на него. Кингсли все это время знал и ничего не сказал. Она чувствовала себя полной идиоткой.
— Я... прости меня. Эти алмазы прокляты. Мне казалось, что, если ты о них узнаешь, это только создаст новые проблемы. Я этого не хотела. Мне они даже не нужны, — произнесла она и вытащила холщовый сверток.
Лили протянула его Кингсли, но он не взял.
— Все нормально. Я решил, что ты бережешь их на черный день, или для Де Санта. А потом, когда ты сказала, что заключила с ним сделку, я понял, что дело в камнях. Сначала я подумывал, а не спрятать ли их, но понадеялся, что ты знаешь, что делаешь, и что он все равно их не возьмет. Рад, что оказался прав по всем пунктам. Причем замечу, уже в который раз, — ровным голосом сказал он.
Лили рассмеялась и бросила сверток на кровать.
— Лоу, ты потрясающий человек, — сообщила она ему.
Кингсли ей улыбнулся и подошел к комоду.
— Знаю. И в обмен на то, что я такой потрясающий, можешь теперь его зашить, — сказал он, а затем бросил Лили кожаный набор, в котором обычно хранились его туалетные принадлежности.
Пока она рассматривала сумку, Кингсли надел пиджак.
— Куда ты идешь? — спросила Лили, глядя на то, как он надел солнечные очки и направился к выходу.
— Собираюсь остановить этого идиота, — ответил он так спокойно, словно беседовал с ней о погоде.
Кингсли открыл дверь, но Лили его остановила. Она захлопнула дверь и схватила его за руку.
— Не надо этого делать. Он так хочет. Мы с ним обо всём поговорили. Все нормально. Меня это не трогает, он мне не нужен, — настаивала она.
Кингсли рассмеялся.
— Дорогая, ты все еще такая идиотка. Так паришься, когда кто-то тебе лжет, но при этом все время лжешь самой себе, — его голос звучал низко, без тени юмора.