Не по плану
Шрифт:
— Дом, — выдохнула Лили, и Марк услышал, что она направляется к двери.
— Что ты имеешь в виду?
— Я вытащила поленья из камина у него в гостиной. Все это проклятое место сгорит дотла.
— Бл*дь.
— Последняя дверь справа по коридору, я оставила её незапертой. Вытащи отсюда Кингсли!
Спорить было некогда. В подвал повалил дым, и Марк услышал, как по лестнице загрохотали шаги Лили.
ДЕНЬ ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
«Время. Почему вечно
С помощью хитрости и ножа Лили удалось нейтрализовать двух замешкавшихся у гаража охранников. Следующей ее остановкой была кухня, где она опрокинула холодильник и заблокировала им дверь в коридор. Затем она вышла через заднюю дверь и, заперев ее за собой, сломала замочную скважину, воткнув в нее вилку. Даже если кому-то и удастся убрать с дороги холодильник, чтобы выйти ему придется выбить дверь.
Вход в подвал находился рядом с кухней, сразу за гостиной. Коридор вел в ванную и две гостевые комнаты. За исключением одной гостевой комнаты, все остальные двери Лили заблокировала с помощью той же самой сломанной вилки. Затем она вырубила всё электричество. Единственным источником света остался полыхающий камин, а выход из дома стал возможен только через гостиную, в которую она быстро перетащила несколько горящих поленьев.
Лили знала, что с ее везеньем это, возможно, и не сработает. Поленья могли просто погаснуть; огонь и так-то не отличался постоянством, а искать горючее или бензин уже не было времени. Но поднявшись по лестнице, она поняла, что ей улыбнулась удача. Огонь полз по цветистому ковру и, уже охватив кресло, поднимался по стене у лестницы, пробивал себе дорогу к окнам, пожирал дорогие шторы, а также отрезал путь к входной двери.
— Ах ты сука! — закричал Станковский, наставив на нее пистолет и пытаясь затоптать огонь.
Лили присела и тут же поморщилась от пронзившей бок боли. Она вытащила из брюк пистолет, но держала его опущенным. У нее осталось всего три пули. Ей нельзя было тратить их попусту.
— Знаешь, — заговорила она, медленно двигаясь в глубь комнаты. — Ты можешь умереть с достоинством. По-мужски. Просто опусти пистолет.
Станковский даже на нее не взглянул, просто начал стрелять. Лили кинулась в сторону и, оказавшись слишком близко к огню, с шипением отползла назад. Она села на корточки и прицелилась. Но руки дрожали. Она не могла отдышаться. Девушка стиснула зубы и нажала на спусковой крючок, но знала, что промазала. Пуля пролетела мимо цели, выбив оконное стекло.
Станковский метнулся за стоявшее рядом кресло. Лили попятилась и, не успела толком спрятаться за диван, как русский начал стрелять. Она рухнула на пол, хватая губами воздух.
«Закончи это».
Лили села и снова проверила магазин, просто на всякий случай. Осталось две пули. Затем она присела на корточки и выглянула из-за дивана в комнату. Огонь полностью охватил лестницу и теперь лизал стены между окнами, делая их такой же зоной риска.
Она так сосредоточенно вглядывалась в комнату, пытаясь высмотреть там Станковского, что даже не слышала, что происходит у нее за спиной. Поэтому, когда из коридора выбежал Марк, это стало для нее шоком.
— Дорогуша, я…
В него вонзилась пуля, от чего оба они вскрикнули, а сам он упал на стену. Лили поспешила к нему, убедившись, что Марк только ранен в плечо — опять
«К чёрту это».
Лили вскочила и изо всех сил пнула ногой спинку антикварного дивана. Диван полетел вперед, ударив Станковского по коленям, от чего тот упал лицом в бархатные подушки. Лили бросилась к нему, перегнулась через спинку дивана и выстрелила. Но Станковский уже скатился вниз.
— Надо быть пошустрее, девочка! — крикнул он и, подхватив диван, с ревом его приподнял.
Лили отшвырнуло на пол и, вскрикнув, она почувствовала, как на нее рухнул диван.
Станковский вскочил, но не успел даже поднять пистолет. Ему в плечо вонзилась кочерга, и русский, взвыв от боли, повалился на землю. Лили выбралась из-под дивана и оглянулась на Марка, который, морщась, держался за больное плечо.
— Шевели задницей! — крикнул он.
Лили не нужно было повторять дважды. Почувствовав не понятно откуда взявшееся второе дыхание, она перепрыгнула через диван. Станковский сумел подняться на ноги и наставил на нее пистолет, но опоздал. Она оказалась слишком близко. Лили схватила его за запястье и, когда он выстрелил, отвела от себя пистолет, затем повернулась к нему и, ударив локтем в лицо, вырвала оружие у него из руки.
На этом она не остановилась. Выронив пистолет, Лили свободной рукой ухватилась за торчащую у него в плече кочергу. Ему удалось ударить ее по лицу, так сильно, что она упала на колени, но это сыграло не в его пользу. Девушка мертвой хваткой вцепилась в кочергу и, упав, потянула ее за собой. Он тоже опустился на колени, и Лили, обхватив руками тонкий кусок железа, вырвала у него из плеча кочергу.
Станковский машинально повалился вперед, поэтому Лили отскочила в сторону. Он обхватил себя здоровой рукой, но это не имело значения. С первобытным криком, копившемся в ней все пять лет отчаяния, гнева и ненависти, Лили подняла руки высоко над головой и со всей силы вонзила кочергу ему в икру. Размах получился хорошим, и когда она всем телом навалилась на кусок железа, то почувствовала, как он намертво вошел в деревянный пол под ногой Станковского.
Анатолий Станковский был пригвождён к полу своей гостиной посреди полыхающего дома.
Сначала он вскрикнул, но к тому времени, как Лили поднялась на ноги, уже смеялся. Она медленно его обошла, вытирая пот со лба. В комнате становилось невыносимо жарко, пламя уже ползло по потолку. Она остановилась перед ним, прижав руку к ране в боку.
— Очень, очень умно, моя дорогая. Оставить меня гореть заживо в моем собственном доме. Я впечатлен, — вздохнул Станковский, умудрившись подняться на колени.
— Нет, — покачав головой, произнесла Лили.
Он вскинул бровь.
— Я заинтригован. Ты меня избила, пригвоздила к полу и подожгла мой дом. Если ты скажешь, что отпускаешь меня, я буду в шоке.
Вспомнив, что он сделал, когда ее ранили, Лили наклонилась к нему и, схватив его за плечо, сунула большой палец в оставленную кочергой рану.
— Это тебе за Кингсли, — прошипела она ему в ухо и не отпускала его, пока он не заскулил, потом отступила на шаг.
— А ведь мы с тобой похожи. Наши средства для достижения цели, насилие ради выгоды, пытки. На самом деле, я думаю…