Не по плану
Шрифт:
ДЕНЬ ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
Пока горел дом, они оттащили Кингсли, подхватив его с двух сторон и помогая ему идти. Когда Лили уже не могла его тащить, Марк взвалил его на здоровое плечо. Добравшись до деревянного забора, Лили помогла ему переправить Кингсли на другую сторону. Но когда наконец все трое оказались за забором, она попросила их немного подождать.
— Чего подождать? — спросил Марк, но она уже бежала по дороге.
— Это сюрприз!
С ее раненной
— Боже, так обращаться с моим ребенком, — возмутился он.
— Ты сможешь из нее выстрелить? — спросила она, наклонившись и хватая ртом воздух.
— Дорогая, я мог бы выстрелить из этой винтовки даже языком, но во что именно я должен выстрелить? Насколько мне известно, ты уже прикончила всех злодеев, — заметил он.
Лили попыталась поднять винтовку так, чтобы она уперлась в забор, и в конце концов ей помог Марк.
— Может, и так, но на тот случай, если в доме все полетит к чертям и нам придется бежать, у меня был приготовлен запасной план. Я все еще хочу им воспользоваться, — ответила она, встав на колени и заглянув в прицел.
Лили водила винтовкой взад-вперед, пока не нашла то, что искала. Затем с трудом встала на ноги.
— Зачем?
— Затем, что после всего, через что мы прошли, думаю, мы заслужили уйти с шумом.
Им пришлось помочь Кингсли встать на здоровое колено. Вообще-то из винтовки мог выстрелить и Марк — из них троих он был в самой лучшей форме. Даже Лили могла бы выстрелить. Но именно Кингсли пришлось хуже всех. В него стреляли, пытали, он не увидел смерти Станковского, и единственный не был причастен к изначальному плану.
Ему полагалось что-то вроде мести.
— Ага, — усмехнулся он, и Лили поняла, что он всё понял. — Очень умно, дорогая. Но всего один?
Лили прищурилась. Солнце практически село, его сменило тёмное небо, но пламя, вырывавшееся из всех окон дома Станковского, хорошо освещало двор. Она едва смогла разглядеть белую бочку, которую закатила под одно из окон гостиной. Лили нашла её возле кухни, вместе с ещё двумя такими же, подключенными к новомодному барбекю. Одну она оставила в спальне, из которой они сбежали, а другую — в шкафу у лестницы.
Баллоны с пропаном.
— О чем, черт возьми, вы говорите? — спросил Марк.
Лили рассмеялась и потянула его за руку.
— Ложись и просто смотри.
Они оба прикрыли уши и стали ждать. Через пару секунд Кингсли нажал на курок. Даже не смотря на то, то она заткнула уши, на таком близком расстоянии от винтовки, выстрел был похож на звуковой удар. Спустя долю секунды фасад дома сотряс взрыв, и по всему двору прошла мощная тепловая волна. Лежа на животах, они втроём увидели, как из дома вырвалось грибовидное облако, и пламя стало вдвое сильней. Не прошло и нескольких минут, как здание сотряс
«Вот теперь действительно и по-настоящему всё».
Они втроём сели и, засмеявшись, повернулись к горящему дому спиной. Вдалеке виднелись последние отблески заката. На горизонте цвет неба был золотым, затем постепенно переходил в ярко-оранжевый, а прямо над ними превращался в чернильно-синий.
Лили замерзла, у нее болели раны и, возможно, от сильной потери крови она немного повредилась рассудком, но была счастлива. Невероятно счастлива. Все ее планы пошли прахом, и она во многом потерпела неудачу. Можно сказать, почти полностью провалилась.
Но ей удалось спасти кучу детей и остановить безумца. Спасти своих друзей и остановить мясника. Спасти себя и достичь своей цели.
Лили боялась, что, убив Станковского, безвозвратно изменится. Что после этого будет ужасно чувствовать себя из-за того, что окончательно превратилась в такого человека. В человека, которым, по словам Марка, быть не должна. Она приготовилась к этому тяжкому бремени, правда приготовилась.
Но все оказалось совсем не так. Ей стало легче. Лили почувствовала себя свободнее. Более того, она почувствовала себя так хорошо, как не чувствовала уже долгое время. И, осознав это, она осознала и кое-что еще.
«Я всегда была таким человеком. Просто мне нужно было время, чтобы это понять».
— Вот что я вам скажу, — нарушил, наконец, молчание Кингсли, засунув руку в передний карман. — После такого мне нужен отпуск. Настоящий, мать его, отпуск.
Он вытащил из кармана свои изысканные сигареты, но не успел открыть пачку, как Лили выхватила ее у него из рук. Она взяла себе сигарету и уже собиралась вернуть пачку Кингсли, но повернулась и протянула ее Марку. Он усмехнулся и тоже достал себе одну, после чего Лили отдала пачку Кингсли.
— Солидарность, — пожав плечами, сказала она, когда он многозначительно на нее уставился.
Кингсли усмехнулся, сунул в рот сигарету и, закурив, передал ей зажигалку.
Вскоре над их головами поднялись три тонких струйки дыма. Некоторое время они сидели молча, наблюдая за последними лучами заката.
— Отпуск. Мне нравится эта идея, — вздохнул Марк и, здорово ее удивив, выпустил изо рта аккуратное колечко дыма.
— Вы слышите этот шум? — склонив голову набок, пробормотал Кингсли.
— Я слышу лишь треск пожара, — ответила Лили и, в последний раз затянувшись сигаретой, выбросила окурок в снег.
— Отпуск в какой-нибудь жаркой стране. Ненавижу этот грёбаный снег, — заметил Марк, бросив свою сигарету туда же, куда и Лили.
— Нет, я определенно что-то слышу. Это... музыка? — продолжал Кингсли.
Лили показалось, что она тоже что-то слышит, но ей было все равно. Она повернула голову и посмотрела на Марка.
— В Колумбии было жарко, — напомнила она.
Марк кивнул, потирая рукой подбородок.