Не раскрытые тайны друг друга
Шрифт:
– Думаю, до погромов дело не дойдет, – хотел было успокоить ее зять. – Мы же вчера катались по Москве. Всё спокойно…
– Спокойно, спокойно, а потом в несколько минут всё совсем даже наоборот. Надо себя как-то предохранить от неожиданностей, – недовольно прервала его Алёна.
– Вообще-то, я уже достал топор, в случае чего отобьюсь.
– Этого недостаточно, – жена открыла дверь в одну из комнат. – Будем баррикадироваться.
– Как? – спросил Афоня.
– Мебелью! – в один голос, как на утреннике, ответили родители.
Все
– Просто так около дверей громоздить не имеет смысла, – рассуждал вслух Нахимов. – Холл, коридор – нет упора.
– Сюда можно упереть, – сообразил Афоня, показывая на стену напротив входной двери. – Только расстояние слишком большое. Мам, отопри мою комнату, – мальчик со знанием «оборонительного дела» выдвинул и установил пару кресел.
Через полчаса баррикада была построена. Сын попрыгал на конструкции и остался доволен:
– Теперь даже штурм выдержит!
– Хорошо, что вы вчера много подсолнечного масла купили, – сменила тему Наталья Николаевна.
– Мам, при чем здесь масло? – Алёна плюхнулась на баррикаду, испытывая на прочность и раскачивая в разные стороны.
– Будем его кипятить, а если кто-нибудь рискнет к нам силой ворваться, обольем.
– По-моему, этот вид оружия запрещен международной конвенцией, – Алексей шутливо поморщился от столь варварского предложения.
– У тебя есть что-то лучше, кроме одного топора на всех? – вмешалась задумчивым голосом жена.
Ее мысленный экран прокрутил жуткие кадры из Тбилиси, увиденные когда-то по телевизору. Вооруженные озлобленные люди врывались в квартиры и через окна выкидывали сопротивлявшихся хозяев, чтобы устроить на подоконниках пулеметные точки для обстрела.
– Чем, по-твоему, мы будем обороняться? (На крыше снайпер, по дому неизвестные личности слоняются, на улице стрельба), – она старалась не взвинчивать ситуацию, чтобы не пугать сына.
– Женщины всегда правы, – мгновенно согласился Нахимов, поняв, что ему одному, при всем желании и представительной внешности, будет нелегко защитить двух женщин и ребенка в замкнутом пространстве квартиры.
И уже спокойно, без паники и истерик семья продумала все детали обороны, если в этом возникнет необходимость.
В последние дни информационные агентства по всем каналам нагнетали обстановку. Одно за другим шли сообщения о том, как много оружия бесконтрольно раздается неизвестным личностям в Белом доме для его охраны. О том, что депутаты назначили новых силовых министров. О том, что армия обещала не вмешиваться, но, если нужно, «готова смести всё на своем пути». Семья, по воле судьбы очутившаяся в плену у противоборствующих сторон, не хотела оказаться на пути армейских или каких-либо других сил и быть сметенной очередным революционным безумием.
К вечеру, когда все наконец собрались у телевизора, новостная лента раскалилась и привела в оцепенение: Александр Руцкой с балкона призвал
При этом один из каналов, как в театре абсурда, транслировал футбольный матч Спартак – Ротор.
– Кому это интересно? – возмутилась Алёна.
Будто бы услышав ее недовольство, репортаж прервали. Появились сменяющие друг друга заставки с картинками: начало улицы Горького – гостиницы «Националь» и «Интурист» – и почему-то московский закат. Страна насторожилась.
Через несколько секунд диктор РГТРК «Останкино» Лев Викторов голосом, похожим на голос Левитана, коротко и сухо сообщил:
– Уважаемые телезрители! В связи с вооруженной осадой телекомпании «Останкино» мы вынуждены прервать эфир.
Россия замерла. Президент не показывался на экране уже несколько дней. Где он был? Что делал? Подражая Сталину, проникался своим величием и молчал несколько дней, как тот в июне 41-го? Или беспробудно пил? Думу думал?
Народ шутил, что сатирику Михаилу Задорнову опять придется закрывать собой амбразуру эфира, на сей раз в переходный период возможной смены власти.
В Москве страсти кипели только внутри отдельных микрорайонов. Вокруг Белого дома народ «развлекался» врукопашную. Бампер неизвестного грузовика разворотил застекленный первый этаж мэрии. «Останкино» окружила боевая техника.
Машины с людьми обоих полов и многих национальностей, называемыми в те дни или повстанцами, или защитниками советской власти, разъезжали по улицам Москвы в эйфории революционного подъема. На полной скорости борцы за «кто его ведает, что» обгоняли автоколонны с войсками и отрядами МВД, приветливо размахивая оружием. Они пока не вступили в «неравный бой» и миролюбиво соревновались наперегонки. Прохожие на улицах восторженно приветствовали и тех и других.
Остальная часть огромной столицы, находящаяся за пределами взбудораженных районов, прозябала своей обыденной жизнью. Люди возвращались с работы домой, ужинали, смотрели телевизор.
Исчезновение трансляции практически на всех центральных каналах заставило москвичей обратить внимание на происходящее в центре города. Появление на экранах тестовой таблицы обозначило важность момента. Не хватало только «Лебединого озера», как в 1991. И только минут через двадцать к облегченному вздоху всей страны в эфир вышла программа «Вести» на канале РТР, работавшем из резервной студии на Ямском Поле. Адрес держался в секрете, чтобы трансляция не была сорвана, однако не от всех. В студию приходили в основном либералы. Пребывая в демократическом угаре, они истерично призывали безоружных людей выходить на улицы столицы и защищать молодую Россию.