Не родись красивой, или Точка опоры

Тихонова Карина

– Давай собираться! – захлопотала Элла. – Нужно переодеться.

– Эля, я не комплексую, - попыталась отвертеться я. – Мне плевать, понравлюсь я этой Вике или нет. Кто она мне?

Элла прижала руки к груди.

– Умоляю тебя! – сказала она с надрывом. – Врежь ей по печени! Так, чтобы она неделю больная ходила!

Я пожала плечами.

– Это так принципиально?

– Ты себе даже не представляешь! – сказала Элла. – Даже не представляешь!

– Хорошо, хорошо, - сдалась я. – Что ты предлагаешь?

–

Вот это черное платье, - засуетилась Элла, и стала похожа на заботливую мамашу, обряжающую дочку перед первым балом. – Я его давно не ношу, располнела… А тебе в самый раз будет. Давай одевайся, нас сейчас вниз позовут.

И сейчас же раздался осторожный стук в дверь. Элла быстро вытерла щеки и сказала недовольным голосом:

– Войдите.

Дверь открылась, в комнату осторожно сунулась голова горничной.

– Элла Сергеевна, вас ждут.

– Подождут, - ответила Элла все так же недовольно. Поймала мой укоризненный взгляд и поправилась:

– То есть, скажи, что я прошу прощения. Минут через десять спустимся.

– Хорошо, - кротко ответила горничная.

Дверь закрылась.

Элла повернулась ко мне и вопросительно подняла бровь.

– Умница, - похвалила я.

– Ты делай мне замечания. Ладно? – неожиданно попросила Элла. – Меня и правда иногда заносит. Только я этого уже не замечаю.

– Не боись, поправим! – пообещала я бодро.

Элла слабо улыбнулась.

– Так где, говоришь, мое платье? – переменила я тему.

– Вот оно…

И Элла метнулась к створке гардероба. Достала из него длинное черное платье, висевшее на плечиках, и развернула ко мне лицом.

– Нравится? – спросила она с надеждой.

– Отпад! – сказала я восхищенно, не найдя более сильных слов.

Платье было и впрямь изумительным.

Сшитое из тонкого, но очень прочного трикотажа, оно не теряло форму. Фасон был одновременно простым и элегантным, иначе говоря, классическим. Глубокое изящное декольте и красиво вырезанные предплечья были единственными его украшениями. Но их было вполне достаточно.

Платье облегало фигуру как перчатка. Я натянула его на себя, повернулась к зеркалу и даже закрыла глаза от изумления.

Неужели это я?

– Фантастика! – тихо сказала Элла, которая, наконец, перестала одергивать на мне платье со всех сторон.

Она обошла меня, покачивая головой, и повторила:

– Фантастика…

– Мне идет, - не стала я отрицать очевидное.

– Оно тебе больше чем идет! – убежденно заявила Элла. – На мне оно тоже хорошо сидело, но скажу честно: такого шарма не было. Знаешь, когда я его купила?

– Когда? – спросила я машинально и изогнулась перед зеркалом, проверяя, как смотрюсь сзади.

Классический крой не давал представление о сроках давности. Такое платье было одинаково модным в шестидесятые и в девяностые годы прошедшего

века.

Нужно добавить, что и в наступившем веке оно не утратило своей актуальности и своего очарования.

Элла сморщила лоб и что-то посчитала.

– Ну, да! – сказала она наконец. – Я его купила в Париже десять… нет, одиннадцать лет назад. Представляешь?

– Представляю, - ответила я, не в силах оторваться от зеркала.

– Мы там были в свадебном путешествии…

Элла тяжело вздохнула.

– Ты его, что, почти не носила? – спросила я, стремясь отойти от скользкой темы. – Оно выглядит как новое.

– Надела пару раз, - ответила Элла рассеянно.

– Почему? – изумилась я. – Великолепное платье!

– Ну, во-первых, тряпок у меня было не меряно, и в каждой хотелось покрасоваться. А во-вторых, я тогда забеременела, и живот быстро вылез. А после родов я располнела…

Элла снова грустно вздохнула.

– Ты в нормальной форме, - успокоила я приятельницу.

– Правда? – с надеждой спросила она.

– Конечно! – ответила я совершенно искренне. – У тебя при росте сто семьдесят примерно шестьдесят килограмм. Правильно?

– Правильно! – изумилась Элла. – Не глаз, а алмаз!

– Сорок шестой – сорок восьмой размер, - подвела я итог. – Все по ГОСТу.

– По госту? – не поняла Элла.

– Государственный стандарт, - расшифровала я. – Раньше была такая формулировка.

– А! Ну, да! – вспомнила Элла. Прищурилась и ехидно спросила? – Ты-то откуда знаешь, что раньше было? Признавайся, сколько тебе лет?!

– По больному бьешь! – посетовала я.

– Извини.

Я еще раз покрутилась перед зеркалом. До чего приятно быть хорошо одетой и привлекательной женщиной!

– Ладно, ты готова, - подвела итог Элла. – «Хороша была Танюша, краше не было в селе».

– Есенин? – спросила я, покопавшись в неряшливых завалах памяти.

– Он, - подтвердила Элла, оглядывая меня критическим взором. – Смотри, вспоминаешь… Так, все отлично. Косметику поправлять не нужно. Только губы чуть-чуть подкрась. И драгоценности надень. С этим платьем твой гарнитур идеально сочетается. Волосы собирать не будешь?

Я еще раз посмотрелась в зеркало. Оно отразило изящно вылепленную статуэтку со сверкающими пышными волосами, падающими за плечи.

– Думаешь, надо?

Элла посмотрела на мое отражение.

– Думаю, нет, - ответила она решительно. – У Викочки волосы так себе… Пускай сдохнет от зависти.

– Слушай, почему ты ее так ненавидишь? – спросила я с интересом, хотя уже наполовину догадалась.

– Пообщаешься с ней – поймешь, - выкрутилась Элла.

Быстренько сбросила с себя дневной наряд, облачилась в розовое вечернее платье на атласном чехле. Этот цвет необыкновенно шел к пепельному оттенку ее светлых волос.