Не самый плохой человек
Шрифт:
Волобуев усмехнулся.
– А у меня выбора нет. Вам, высоколобому начальству, виднее, кто достоин. А я кто? Простой скромный рабочий. В общественной жизни не участвую, политикой не интересуюсь, деревья со школьниками не сажаю. Я просто вот этими мозолистыми руками вытачиваю детали. Хренову тучу лет!
Он потряс широкими ладонями. Капа нашла пропуск.
– Коля, из девятого ПТУ хотят к нам учащихся на практику отправить.
– И что?
– Возьмешь двух практикантов? Поможешь подрастающему поколению безболезненно перейти от теории к практике?
– Я похож на
– Ты похож на опытного работника, которому есть что показать молодой смене. Мудрый наставник, старший товарищ и крепкий профессионал.
Капа толкнула турникет проходной. Вахтер поприветствовал ее кивком, даже не взглянув на пропуск – начальство он знал в лицо. Волобуев, выйдя из задумчивости, выскочил следом за ней. Большой и высокий, он семенил рядом с маленькой Капой.
– А передовики отказались, что ли? Не царское дело – молодняк учить, да?
– Мы им не предлагали.
– Почему? Они же лучшие из лучших по вашим меркам. Поэтому вы их выдвигаете, а остальных – задвигаете. Меня вон – задвинули и даже не чихнули.
Капа, взявшись за дверную ручку, посмотрела на него снизу-вверх:
– Коля, тебе детей доверяют. Будущее нашей страны. А ты мне тут про «выдвинули-задвинули». Впрочем, как хочешь.
Она дернула за ручку и зашла. Волобуев подумал немного и, засунув голову в дверь, крикнул.
– Ладно, уговорила! Давай практикантов!
– Учти, я лично буду проверять, чему ты их научил!
– Вот, блин!
Глава третья
Добираться пришлось на такси – на автовокзале наверняка дежурили усиленные милицейские патрули, ориентированные на розыск беглого преступника Четвертазина Юрия Тихоновича 1960 года рождения, ранее не судимого, среднего роста, среднего телосложения, с серыми глазами и короткой стрижкой…
Юра слипающимися глазами поглядывал в седой затылок водителя. Размеренный гул двигателя и тепло от печки убаюкивали, но окончательно погрузиться в дрему не давала болтовня таксиста. Тот говорил много и эмоционально. Обсудив предыдущих генсеков, один за другим отъехавших на лафетах в светлое социалистическое царство, он переключился на новое руководство страны, которое, по его скромному обывательскому мнению, идет верной дорогой. Особенно порадовала антиалкогольная кампания, именуемая в народе «сухим законом».
– И правильно! Водка – зло, скольких людей загубила эта злодейка с наклейкой. Все мои одноклассники уже давно на погосте. Я последнего похоронил, рюмочку за упокой выпил, а домой пришел и завязал. И отлично себя чувствую, хочу тебе сказать. Спортом занимаюсь, по утрам зарядочку с гирькой делаю, в парке бегаю по выходным, а морозец хороший вдарит – так обливаться холодной водой буду, а снегу присыплет побольше – на лыжи встану.
– На лыжи можно встать в любое время года. Главное, чтобы обстоятельства удачно сложились, – сказал Юра и осекся.
Но водитель, к счастью, понял по-своему.
– Согласен, летом можно и на водные лыжи – было бы желание. Да вот только желания у населения нет, не наблюдаю что-то. Смотрю на мужиков нынешних, все какие-то обрюзгшие, плешивые –
– Вам же, таксистам, лучше. Те спьяну и три счетчика заплатят, – сказал Юра и добавил насмешливо. – А то еще и прикупят, а? У таксиста того же самого.
Водитель вздохнул. Отрицать факт, что таксисты по ночам продавали водку по тройной цене, было бы глупо, об этом все знали. И про их каналы-поставщики, недоступные для простого обывателя, тоже знали: несуны на ликероводочных заводах, проводники поездов дальнего следования, продавцы в магазинах, торгующие через черный вход…
– Такие только профессию позорят, а я этим не занимаюсь. У меня тут случай был: на мужиков каких-то нарвался, они машину окружили, на капот легли, требуют, паршивцы! А где я им возьму?! А они мне такие: не ври, нам твой сменщик продавал! Пришлось монтировкой пригрозить.
Таксист с досадой стукнул по произвольно опустившемуся солнцезащитному козырьку.
– Бизнес, – сказал Юра.
– Что? – не понял таксист.
– Слово такое есть – «бизнес». Это что-то вроде законной торговли.
Таксист недовольно мотнул головой.
– Бизнес еще какой-то! Я тебе, мил человек, так скажу: как ты это дело не обзови, ничего законного тут нету! Оно так и останется спекуляцией, понял? Эх, новый-то наш Генеральный борьбу с алкоголизмом затеял правильную, да только не с этим народом такие эксперименты устраивать.
Он нервно посигналил «Москвичу», пытавшемуся выехать перед ним, и продолжил:
– Я потом со сменщиком поговорил, серьезно так, с пристрастием, а он мне тоже предложил этим заниматься. Пригрозил ему, если не прекратит это непотребство, то пожалуюсь куда следует. Так он на другую машину перевелся со страху. Да и черт с ним! Все равно после него грязь одна в салоне! Смотри, что я нашел!
Таксист, не выпуская руль, склонился вправо и открыл бардачок. Пошарив, вытащил небольшой прямоугольник из плотной бумаги и протянул назад.
– Глянь!
Картонка оказалась игральной картой с красным сердцем, обозначающим червовую масть, и латинской буквой «Q». Большую часть карты занимало цветное фото женщины, совершенно голой, с раздвинутыми ногами.
– Видал, похабщина какая?! И не рисунок ведь какой, а фотография! И не стыдно же ей!
– А чего не выкинете? – спросил Юра, отдавая карту. Таксист засунул ее обратно в бардачок и буркнул:
– Пусть будет.
Юра, подавив улыбку, отвернулся к окну, за которым простирались припорошенные снегом поля. Водитель внимательно глянул в зеркало.
– А у тебя тоже этот… как его… бизнес, да?
– Почему?
– Да просто не каждый на такси в такую даль поедет. Червончик выложишь, не меньше.
Водитель показал на таксометр, на табло которого уже «накапало» 4 рубля 23 копейки.
– Ладно, – согласился Юра и снова поймал в зеркале его внимательный взгляд.
– Да и одет уж больно хорошо. Я, когда ты в машину сел, так и понял, что непростой ты гусь. Мне такое пальтишко купить – надо не жрамши месячишко вкалывать. А ботиночки – югославские, не иначе? Или Чехословакия?