Не сдавайся
Шрифт:
Черт.
Она снова его поймала.
— Ладно. Я не хочу, чтобы в нашем доме находился гений-гик, который играл бы с Итаном в видеоигры, возможно, учил бы его всяким гениальным штучкам, что было бы не плохо, но и учил бы его дурацким вещам, что было бы совсем не хорошо.
— Хмм… — пробормотала Шер.
Это была хорошая идея — разыграть карту Итана. Она еще меньше Гаррета хотела, чтобы Райан научил ее сына быть глупым.
Так что он уклонился от пули.
Это, а также предвкушение
— Бывает, — ответил он.
— Что бывает? — спросила она.
Гаррет придвинулся ближе и крепче прижал ее к себе.
— Такое, — повторил он. — С такими, как мы, детка. В конце концов, случается такое. У нас все получается, пока мы не сдаемся.
Ей нравились его слова. Она показала это своими красивыми карими глазами. И своим телом, прижавшись ближе. Она показала это, обхватив его шею обеими руками.
И наконец, она показала это, прижавшись к нему и обрушившись на его губы.
И Гаррету это понравилось.
Поэтому он ответил ей тем же.
Именно так, как им удалось и как будет удаваться впредь, Шер Риверс и Гаррет Меррик успешно пережили еще одну бурю.
Эпилог
Такая девчонка
Феб
Май
Я вошла в гостиную и увидела, как сын бросает лакомства коту, а муж рядом придерживает собаку за ошейник.
Эта картина вызвала раздражение, и я, положив руки на бедра, спросила:
— Вы серьезно?
Глаза мужа переместились на меня.
Его взгляд потемнел, опустившись на мое платье, и на лице появилось выражение, которое я прочувствовала всей своей сердцевиной.
Глаза сына тоже обратились ко мне.
Поскольку нам нужно было идти, я решила сосредоточиться на Джеке.
— Что, мамочка? — спросил Джек.
— Малыш, ветеринар сказал, что Уилсон слишком толстый, — сказала я ему, направляясь через гостиную, чтобы добраться до своей сумочки на кухне.
— Папа говорит, что Уилсон движется только когда бегает за вкусняшками для кошечек, — ответил Джек.
Я бросила взгляд на Колта, когда проходила мимо, и сделала это в основном потому, что он не лгал нашему ребенку — Уилсон был чертовски ленив, — поэтому у меня не нашлось, что ответить.
В свою очередь, Колт усмехнулся, когда я проходила мимо него.
Годами ему приходилось приобретать неуязвимость перед моим взглядом.
Это тоже раздражало.
Я направилась на кухню и спросила Колта:
— Сколько ты ему дал?
— Три, — соврал тот.
— Динадцать, — сказал Джек
Я снова посмотрела на Колта, который последовал за мной на кухню.
— Нам нужно идти, — заявил он. — А не устраивать очередной спор о кошачьих лакомствах Уилсона.
К сожалению, он был прав.
— О Скауте позаботились? — спросила я о нашем псе, который, скорее всего, получил свое угощение раньше, но забыл об этом, поэтому сейчас крался на кухню, прямо к своим мискам.
Я достала из-под мышки клатч, чтобы переложить в него вещи из сумочки, лежавшей на кухонном столе, когда Колт проговорил:
— Да. — И пристроился ко мне сзади. Затем он наклонился и поцеловал мое обнаженное плечо, после чего прошептал мне на ухо: — Мне нравится твое платье, детка.
Ощутив жар мужа, я растеряла часть своего раздражения. Еще больше было растеряно, когда его губы коснулись меня. Слова мужа избавили меня еще от части раздражения.
Последние капли рассеялись, когда краем глаза я кое — что заметила.
Я любила серебро. И поэтому носила много изделий из него.
И каждый день, независимо от того, когда я приходила домой — в восемь вечера или в три часа ночи, — я снимала серебро на кухонном столе.
Я сбрасывала его в кучу, куда попало. А после муж приводил его в порядок. Браслеты отдельно. Кольца в ряд. Цепочки распутаны. Серьги сложены рядом друг с другом.
Иногда я видела, как он это делает, поэтому знала, что дело не в наведении порядка.
Когда он это делал, его прикосновения были благоговейными, будто украшения все еще на мне.
Я не знала, зачем он это делает. И никогда не спрашивала. Просто мне было приятно думать о том, что его пальцы трогают мое серебро, то, что я любила, то, что касалось меня.
Потеряв десятилетия, теперь мы снова были вместе.
Я каждый день снимала свое серебро на кухне.
И мой муж каждый день приводил его в порядок для меня.
Сейчас оно лежало в порядке.
И я буквально чувствовала каждое прикосновение Колта, пока он разбирал украшения, прямо на своей коже.
Мне нравилось, что у меня есть, как и то, что у меня есть он.
Ни одна женщина не может быть раздраженной, когда у нее есть все это.
Я закончила с сумочкой и повернулась.
Кольт переместился, чтобы дать мне возможность двигаться, но потом снова приблизился, обхватив меня руками.
Я тоже подняла руки и положила ему на плечи, изучая своего мужчину.
— Ты тоже выглядишь не так уж плохо, — отметила я.
Он усмехнулся, наклонился и прикоснулся к моим губам.
— Мы можем идти? — поинтересовался Джек.
Мы оба посмотрели на нашего сына, который теперь тоже стоял на кухне.