Не стреляйте в рекламиста
Шрифт:
Что делать дальше, она пока не представляла. Будет ждать Ефима. Но когда он даст указания, Лена выполнит их сполна. Сашка может не беспокоиться.
Глава 4
Сразу было видно, кто в доме хозяин. Один, плечистый, здоровенный, явно бывший здесь не впервые (охранники называли его между собой Генералом), все время раздавал указания свите и сотрудникам. Другой – невысокий, с бородкой и в очочках. Если бы дело было за границей – ни дать ни взять переводчик.
Но Андрей Беланов в этих делах – дока. И, докладывая о проблеме,
В сущности, он не так уж и виноват: перепоручил мелкое дело – отнять портфель у мозгляка! Никто не мог предположить, что из-за придурка, перепутавшего этаж, будет столько шума и крови! Но дело в том, что нынче не в моде разбираться в сущности. А жить Андрею хотелось очень!
Они сидели в небольшой комнатушке с одной дверью. В комнате все было фальшивым: портьера занавешивала несуществующее окно, сверху был зеркальный фальш-потолок, по сторонам – отделанные модными обоями фальш-стены. («Туда микрофонов сотню можно натыкать», – не к месту подумал Беланов. Но вряд ли среди своих нашелся бы чудак, решившийся за мзду оставить здесь «жучка». А чужие сюда второй раз не попадали.) Вот пол был настоящий, каменный, холодный.
Жить здесь было бы неуютно. Но эту комнату и строили не для того, чтобы в ней жить.
– Виктор Петрович, – обратился здоровенный к штатскому, – это, к сожалению, возможная в нашем деле случайность. Вопрос только в сроке ее устранения. Но это уже наш вопрос.
– Да-да! – горячо поддержал Андрей. – Два-три дня, и документы будут у нас. Ему просто повезло, далеко он не уйдет. Дважды такое не повторяется.
Встреча длилась уже минут семь. За все время штатский не произнес ни слова. Даже не поздоровался. Генерал по-своему понял причину его молчания.
– Виктор Петрович, в этой комнате безопасность – сто процентов. Строили еще при Союзе, специалисты. За это – не бойтесь. – Сказал и сразу понял, что неудачно. Тонкие губы штатского в отличие от глаз улыбались.
– С вами я ничего не боюсь. – Он говорил тихо. Наверное, потому, что его всегда слушали внимательно. – Вы же орлы. Вам никакой бухгалтер не страшен. Если вас – взвод. А если отделение – то это как сказать.
Андрей облегченно выдохнул. Раз язвит, значит, заставит исправлять. А поскольку мертвые ничего исправить не в состоянии, значит, Андрею дадут шанс.
Генерал, наоборот, сразу вспотел. Он был удручен результатом операции, но лично за себя не боялся. А вот обижать человека, чья злопамятность стала притчей во языцех, не следовало бы.
– Извините, – попытался он исправить положение. – Я не предупредил вас заранее о степени защищенности объекта и вот теперь сделал это не совсем удачно.
– Сделали и сделали, – сразу став безразличным, сказал штатский. – Но хоть объясните, как обычный бухгалтер мелкой фирмы – мы это уже проверили! – уложил стольких профессионалов?
– Это бывает, – вступил Андрей. – Просто повезло. Но такое
– Ваши люди лишнего не скажут?
– Трое погибли в квартире. Один тяжело ранен, он под нашей охраной, в госпитале. Надежный, проверенный человек.
– Вы все понимаете важность операции? – сверкнули стекла. Если б здесь могла летать муха, ее бы услышали.
Пауза.
– Что прикажете делать? – Генерал задал явно неудачный вопрос. Пауза продолжилась, но стала определенно угрожающей.
Генерал сглотнул и попытался снять напряжение:
– Состояние раненого критическое. Он вряд ли выживет.
Теперь кивнул штатский.
Возмущению Беланова не было предела. Замочить своего, который и знать ничего не знает! Лучше бы оставаться в «конторе» и получать гроши. Хоть и много слухов ходило про их службу, но такого там не было. А здесь раз – и бойца в расход. Капитализм, дери его в душу! Правда, пенсион вдова получит такой, какой государство выделяет на полсотню «двухсотых» [1] . Ладно, сам выбрал свою долю.
1
Груз «двести» – тела погибших при исполнении боевого задания. – Здесь и далее примеч. авт.
– И еще. Бухгалтер в РУОПе всем объясняет, что его перепутали. Нужно, чтобы ему не поверили.
– Что надо сделать?
Теперь штатский разозлился всерьез:
– Если не можете сами принять решение, попросите у меня отпуск. Я подпишу.
На этот раз похолодел и Генерал. Не такой уж он был великой шишкой, чтоб быть застрахованным от подобного отпуска.
– Мы все понимаем. Бухгалтер исчезнет. Его семья тоже.
Штатский молчал. Генерал лихорадочно соображал. Говоря про семью, он предлагал с запасом. Выручил Андрей.
– Семья не исчезнет, – скучно сказал он. – Если она исчезнет, то это будет непонятно. А вот если их всех убьют, то, значит, довели дело до конца. И бухгалтер был не прав, утверждая, что кто-то просто обознался. – Андрей ощущал себя наевшимся дерьма. Но сейчас ему даже как будто нравилось раздвигать барьеры, которые еще три года назад казались незыблемыми.
Молчание штатского теперь было явно благожелательным. Беланов решил закрепить успех:
– А что за фирма у этого ловкача?
– Рекламное агентство. – Штатский впервые посмотрел на Андрея с любопытством.
– Большое?
– Никакое. Ездят на подержанных тачках и отдыхают в Испании.
– Можно им подбросить заказ? Большой. С тендером. Ненадолго, но след собьет. По серийному… – слово «убийство» Беланов не смог выговорить, – происшествию будет работать уголовка. Они начнут отрабатывать бизнес. На это уйдет время.
Штатский вновь кивнул, и по неприязненному взгляду Генерала Андрей понял, что мяч попал в корзину. Настроение сразу поднялось. В конце концов, ни Наполеону, ни Суворову, ни Жукову никто не припоминает, какой ценой они стали великими полководцами. А здесь всего-то несколько человек. К тому же все бухгалтеры – жулики. Это они разграбили Россию.