Не та профессия. Тетрология

Афанасьев Семён

– Чуть глубже, – удовлетворённо кивает Иосиф. – Базар – это сердце города. А город – это сердце и мозг Провинции. Я пока сам ещё всё обдумываю…

– Да ну, вы чего, – встряхиваюсь через три минуты.

В течение которых Иосиф тоже напряжённо думает, а Алтынай продолжает уничтожать орехи и мёд, предложенный Иосифом. Беззаботно таращась в сторону площади.

– Вы серьёзно? Прошла же всего какая-то пара дней, – продолжаю размышлять вслух. – Ну, пусть хлопнула Алтынай этого стражника… Пусть даже стражник был не из последних… Ну вызвала она Наместника после

этого, а тот не явился. Ну спасли сегодня старуху. Но, кстати, все вместе же спасли; если совсем точно, то благодаря Файзулле? – вопросительно смотрю на собеседников. – Вам не кажется, что вы очень притягиваете за уши какие-то… – мне не достаёт слов в этом языке, чтоб полностью высказать всё, что думаю о таком «анализе».

– Какая главная угроза провинции в этом году? – как дедушка внуку, улыбается Иосиф, глядя на меня.

– Сейчас. Надо записать народы, их промыслы… – быстро включаюсь, повинуясь какому-то импульсу. – Угрозы у каждого могут быть свои…

– Не надо, – качает головой Иосиф всё с тем же видом дедушки перед внуком. – Всем вместе народам и промыслам, одна общая угроза, какая?

– Голод? – бросаю наугад.

Иосиф молча кивает и продолжает:

– А кто самый главный в Провинции (которой грозит голод)?

– Наместник, – хмурюсь.

Я вижу, по какому пути Иосиф меня «ведёт» своим анализом, но не понимаю, что находится в конце этого пути.

– А кто ещё, случайно и с недавних пор, не просто равен Наместнику, а даже как бы и выше него по положению? – продолжает злить меня елейной улыбкой Иосиф.

– Хан Орды, – медленно вдыхаю и выдыхаю. – С известным допуском, его дочь. Которая, в силу ряда причин, может и говорить, и действовать от его имени.

– От имени Шатра Хана, – вставляет Алтынай, – но это не важно… Слушай дедушку дальше…

– А кто платит золотом на базаре за товар, который мог бы взять силой? И которого у самих в избытке? – задаёт Иосиф вопрос, ставящий меня в тупик.

– Кто? – перевожу взгляд с него на Алтынай.

– Вот так иногда как дурачок, – бросает Алтынай Иосифу. – В основном – надёжный, заботливый, умный, предусмотрительный, смелый, добрый… А в самых простых вещах иногда – как дурачок. Я раньше думала, что издевается… Или насмехается.

– Твоя сестра, – говорит мне Иосиф, прерывая спич Алтынай. – Сегодня, при тебе. Покупая баранов.

У меня в голове с запозданием складывается головоломка и я с размаху, зажмурившись, хлопаю себя ладонью по лбу:

– Не сообразил!

– Я же говорю, иногда как дурачок, – безэмоционально комментирует Алтынай, по-хозяйски, уже самостоятельно, заваривая чай в чайнике Иосифа, на его же переносной жаровне. – Который за конями может табунов не увидеть.

– Это ещё не всё, – терпеливо и вежливо продолжает Иосиф. – Ненадлежащая работа стражи – это, конечно, прокол. Но кто сегодня заменил собой и стражу, и врача в первое время, причём помогая жителям города? На чьи налоги, по обычаям, это должно осуществляться?

– Я? – недоумеваю, не понимая намёка.

– Люди Хана Орды, – вежливо поправляет Иосиф. –

Не важно, какие именно… Важно, что сделали работу стражи, бесплатно, плюс врач… И ничего не попросили в качестве оплаты. Вместо этого, попросили ещё раз людей Наместника прибыть на разговор. По поводу их же обязанностей. – Палец Иосифа снова назидательно взмывает вверх.

У меня в голове, наконец, укладывается подобие общей мозаики, в которую не могу поверить именно из-за дикости происходящего:

– Вы сейчас на что намекаете? – прямо в лоб спрашиваю Иосифа.

– Мда… Видимо, ваша сестра шутит с подтекстом, – уклончиво отвечает тот, отворачиваясь. – Хорошо. Давайте подождём часа Магриб, а потом дождёмся гостей. Желающих говорить со всеми нами. Только уже весь базар гудит о том, что Хан или его дочь отлично знают, как накормить свою Орду. Судя по происходящему. А голод – самый страшный учитель и лучший погонщик...

– Скорости мыслей, – заканчивает за старика Алтынай, разливая заварившийся чай в пиалы.

________

А мне приходит в голову, что иногда скорость реакции местных порой обгоняет ту, к которой привык я.

Бюрократия – бюрократией, но местную прямолинейность и скорость принятия решений тоже сбрасывать со счетов не стоит.

Взять хоть и зарезанного рукой Алтынай стражника…

Глава 27

– Извините, это те, кто уже вносил аванс, – с этими словами Иосиф отлучается в лавку, поскольку к нему приходит кто-то из клиентов.

Наши четверо отобранных им парней, после небольшого перерыва, снова помогают ему, как ни в чём не бывало и не отвлекаясь ни на что постороннее.

Кстати, судя по тому, как уверенно они подают ему и пакуют то, что он указывает, товары они уже или выучили, или научились распознавать его пометки на тюках.

Пользуясь тем, что мы на время остались одни, поворачиваюсь к Алтынай, переворачивая свою пустую пиалу вверх дном:

– Не зови меня больше дурачком при посторонних.

– Он не посторонний, – удивляется Алтынай. – Он влез в наши проблемы больше нас самих. Гораздо больше… У нас, в отличие от него, всегда есть вторая возможность, даже вторая и третья. Откочевать подальше, если что-то тут не понравится. Либо вернуться на старые территории. А у него такой возможности нет. И кстати, в случаях, когда разные народы не ладят между собой и доходит до крови, первыми всегда страдают джугуты… Так отец говорил.

– Какая жалость, что я не застал этого без сомнения достойного человека, – киваю. – С моим личным опытом частично тоже совпадает… Но не переводи разговор с главного. Ты меня очень задела. НЕ говори больше подобного при ком-то ещё. Если у тебя есть ко мне какие-то претензии, просто скажи о них мне. Наедине, без посторонних. Если это повторится ещё раз, я очень на тебя обижусь. По-настоящему.

– Извини, не хотела обидеть, – меняется в лице Алтынай. – Просто думала, что он не чужой, вот и сказала бездумно…