Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
– Да шут его знает, я-то не менталист. В сухой науке есть такое понятие, «цепочка ассоциативных связей»; Алтынай, не спрашивай, потом объясню … Вот пугать надо тем, что у него по этой цепочке в подсознании вызывает наибольший страх. Магов я не боялся, уже говорил раньше.
Она внимательно кивает.
– Прав в такой ситуации всегда лишь тот, у кого больше сил. – Продолжаю излагать очевидные (с моей точки зрения) вещи. – А сил было больше у нас. Надо было просто дождаться, пока наши соберутся и изготовятся.
– Всё так,
– Вот это и есть пример, уже с нашей стороны, когда страх выводит из строя соображалку, – говорю серьёзно.
В принципе, мы с Актаром уже давно не выбираем, что сказать друг другу. Я, кстати, замечал: если я начинаю подбирать слова (чтоб его не обидеть!), он сразу замечает это и злится. И наоборот: если я говорю, что думаю, то даже прямая грубость или нетактичность не выводят его из равновесия (впрочем, возможно, это только со мной так ).
– Актар всполошился, когда тебя стражники повели в суд – продолжаю в сторону Алтынай. – Причём, перепугался он не на шутку.
– Да. – Коротко роняет пуштун. – Хоть и не за себя. Но сильно.
– А это – иллюстрация к первому постулату: пугать надо тем чего боится конкретный человек. Вот нашего Актара у противоположной стороны очень хорошо вышло испугать: мозги ему отшибло напрочь, – смеюсь, приподнимаясь в седле. – Он порывался прямо там идти врукопашную, не глядя ни на что…
– Всё так, – спокойно кивает Актар. – Ты неглуп, я всегда это говорил… Меня мало чем можно напугать. НО случись что с ней, – кивок в сторону Алтынай, – и лично в моей жизни это стало бы едва ли не наибо льшей трагедией. Объяснить, почему?
Лично мне и так понятны все его резоны, потому оставляю вопрос без ответа.
Во-первых, без Алтынай набирающее силу «народное строительство» в провинции теряет легитимность и результаты труда общин становятся предметом изъятия со стороны любой власти (в зависимости, передадут ли землю Шаху).
Во-вторых, старик прикипел к Алтынай и в беседах с ней проводит порой больше времени, чем со всеми остальными, вместе взятыми.
В-третьих, ответственность за женщину, находящуюся на твоём попечении. Для пашто это краеугольный камень культуры. И хотя Алтынай имеет свои собственные соображения, кто из них с Актаром на чьём попечении, но вслух она ему этого никогда не говорит (потому что умная и деликатная).
– Приятно, – открыто и простодушно улыбается Алтынай, отсвистывая что-то непонятное.
Затем разведя руки, она прихватывает поводья наших с Актаром коней одновременно. После чего выстраивает трёх лошадей бок в бок и просовывает свои ладони нам подмышки.
Актар моментально расплывается, как снег на огне.
Я
Какое-то время трясёмся таким образом (в неудобном лично для меня положении).
Тут, кстати, надо понимать, что подобный прямой тактильный контакт для многовековой культуры пашто – прямой запрет. Ну не может женщина – вот так, просто так – касаться мужчины. Тем более, чужого и на людях.
Актар, естественно, подобный демарш воспринимает исключительно как знак близкого расположения к себе (а не как различие обычаев) и после каждого такого прикосновения Алтынай потом цветёт по половине дня.
А она, как мне кажется, вполне осознанно этим пользуется (когда требуется разрядить напряжение).
– Есть что-то, что лично мне ещё следует принять во внимание? – деловито спрашивает Актар, полностью оттаяв душой через пару километров. – Кроме того, что в страхе и в волнении лично мне ничего быстро решать не сто ит?
Я, кстати, регулярно поражаюсь его способности делать хорошие выводы в самых плохих (для него) ситуациях, не смотря на любой понесённый им эмоциональный ущерб .
– А давайте посоветуемся. Тот Нурислан , который… – делаю паузу, убеждаясь, что меня понимают и слушают. – Вот у него на связи в нашем городе были полтора десятка незнакомых между собой людей, из местных, которые могут нам очень осложнить жизнь в городе. Особенно в вопросах, связанных с возможной передачей Провинции Шаху.
– Отравить колодцы и одного за ночь хватит, – понимающе кивает Актар.
– Или мясо на леднике, – ёжится Алтынай.
– И многое, многое другое, я вам даже рассказывать не буду всех возможностей… Вот мне кажется, что их всех надо срочно изловить. Правда, я не могу придумать, как это сделать, чтоб была соблюдена справедливость, – задумываюсь на мгновение. – Ведь для соседей и обывателей, они – простые жители. И только мы знаем, что они на самом деле регулярно получают немалые для них деньги совсем за другое. И это «другое» часто противоречит и божьим законам, и человеческим.
Благодаря Разие, из головы задержанного в Бамиане мы вытащили все подробности. Которые для меня выглядят как вполне себе работающие основная и дублирующая агентурные сети. Только вот не знаю, какими словами и понятиями это объяснять с е й ч а с.
«Сети», кстати, были вполне себе саморегулируемыми. Имели собственные независимые (пересекающиеся и опять дублирующиеся) планы мероприятий, на самые разные случаи; в том числе если этот «Нурислан» исчезнет. Для местного общества, со скоростью звука впадающего в панику от всего нештатного – за глаза, если в угрожаемый период. А проверять «наследников Нурислана» на профессионализм, выучку и добросовестность мне почему-то не хочется.