Не только про любовь
Шрифт:
– Ты веришь в бессмертие душ?
– Хотелось бы. Но нет, не верю. Нас с детства учили быть атеистами.
– Стыдно мне, что я в бога не верил.
– Горько мне, что не верю теперь.
– Есенин! Ты столько стихов знаешь! – удивилась Надя.
– Так я же с гуманитарным уклоном, – рассмеялся Сергей – Ты когда-то сама это сказала.
– Да, помню. Это когда мы ночью шли с вокзала. Такая необычная у нас получилась прогулка. Поэтому, наверное, и запомнила.
Ровно
– Сережа, я вижу, вы умеете держать слово, – одобрительно произнесла она.
– Стараюсь по мере возможностей, – улыбнулся он.
– Хотите с нами попить чаю? – предложила Вера Павловна.
Надя поднялась на цыпочках и прошептала ему на ухо.
– Все! Считай, что ты получил высшую оценку на экзамене.
– Нет, спасибо. Хочу успеть добраться домой, пока еще транспорт не перестал ходить, – он отрицательно покачал головой.
– Помнится мне, Надя недавно вернулась около двенадцати. В это время транспорт уже не ходит. И как вы тогда добирались домой?
– На одиннадцатом, —улыбнулся Сергей.
– Разве у нас здесь есть такой маршрут? – она повернулась к Наде.
– Мама! Одиннадцатый – это значит пешком. На своих двоих, – она рассмеялась.
– Наверное, вам очень далеко добираться?
– По сравнению с теми сотнями километров, которые я набегаю за месяц, это пустяки.
– Сотни километров, – удивилась Вера Павловна и повернулась к Наде. – И ты столько пробегаешь за месяц?
Надя опять рассмеялась.
– Нет, мама. У меня другая методика тренировок.
– Сережа, – обратилась к нему Вера Павловна. – В таком случае, не буду вас задерживать. Не хочу, чтоб вы шли пешком.
– Спокойной ночи, Вера Павловна!
– Всего хорошего, – ответила она.
– Пока, – Надя, из-за маминой спины, послала ему воздушный поцелуй.
– До свидания! – он улыбнулся, и стал спускаться по лестнице.
XVII
Юношеская команда легкоатлетов Днепровска стояла на перроне вокзала в Каменске. Школьные экзамены, а для многих это были еще и выпускные, остались позади. Завтра начинались соревнования, а послезавтра, после их окончания, многие ребята хотели вернуться домой как можно раньше, чтобы не опоздать на свои выпускные вечера. Теперь же все ждали представителя городского спорткомитета, который должен был их встречать на вокзале. Но тот опаздывал.
С высоты перрона хорошо был видна убегающая далеко вниз широкая улица, застроенная пятиэтажками, типичными для хрущевского периода. В народе такие дома называли «хрущебами». В конце улицы, почти у самого горизонта, там, где и домов уже нельзя было различить, виднелся частокол высоких труб химических заводов. Из них непрерывно валил густой ядовито-желтый дым, застилавший полнеба. Запахи этого дыма чувствовались даже здесь на перроне вокзала, хотя он и находился в нескольких километрах от этих труб.
– Ничего себе! – удивился Митрохин. – Вот вам индустриальный пейзаж во всей красе.
– Просто картина художника. Да еще и с запахом, – съязвил Гусев.
– Когда художники пейзажисты рисуют вот такие индустриальные пейзажи, они, наверное, вдыхают этот воздух
– Как здесь люди живут? Тут же дышать нечем, – возмутился Толя Матвейчук.
Для него все было впервые. Первый раз он попал в команду, первый раз поехал на соревнования. И это были его первые впечатления от поездки. А первые впечатления, как правило, самые яркие. Толя учился с Сергеем в одной школе, но классом младше. Год назад Сергей заметил его на уроке физкультуры и привел на стадион к Берковскому. И тот взял его в свою группу. И вот спустя год Матвейчук уже выиграл городские соревнования по прыжкам в длину.
– Что вы все так разволновались? Местные жители уже давно привыкли к этим запахам и совсем их не замечают. Как в местном анекдоте, – успокоил их Митрохин.
– Какой еще анекдот? – поинтересовался Гусев.
– Из серии черного юмора. Не знаешь? Тогда слушай. Фашисты посадили в газовую камеру несколько мужиков. Включили газ. Смотрят в глазок. А мужики сидят, и анекдоты точат. Тогда открыли вентиль на всю катушку. Опять заглянули в глазок, – а те в карты режутся. Закрыли газ, открыли камеру. Спрашивают: “Как так, почему вы до сих пор живы?” А те отвечают: “Это вы про газ, что ли? Так мы из Каменска. Нам не привыкать”.
– Они, может, и привычные. А нам с тобой придется на дистанции дышать этим дымом, – заметил Сергей.
– Пока будем бежать наши два круга, как раз и привыкнем, – рассмеялся Валера. – О, смотрите, кажись, явился местный представитель. Пойдем, послушаем.
Перед Берковским стоял тощий запыхавшийся мужичок и виноватым голосом рассказывал, как долго он не мог дождаться транспорта, поэтому пришлось добираться пешком. А вверх по такой крутой улице не так легко подниматься. Затем объяснил, что команду разместят в школе, недалеко от вокзала и стадиона. И что из классов вынесли все парты и внесли кровати. Осталось их только собрать. Он надеется, что для ребят-спортсменов это не составит большого труда. И повел всех к школе, которая на ближайшие два дня станет для них местом проживания.
Шли недолго. Через несколько минут они уже были на месте. Школа оказалась большим четырехэтажным зданием, стоящим на пригорке, к которому вели два пролета ступенек. Команду расселили в классах на верхнем этаже здания. Быстро покончив со сборкой кроватей, все спустились в вестибюль. Календарь соревнований уже висел на доске объявлений и возле него толпились ребята из других команд. Валера протиснулся вперед и посмотрел календарь. Затем, выбравшись из толпы, подошел к Сергею.
– Докладываю: четыреста – завтра, восемьсот – послезавтра. Оба вида последние в расписании. Теперь надо прикинуть, как успеть вернуться домой, чтобы на выпускной не опоздать.
– Мне легче – у меня выпускной только в следующем году, – заметил Матвейчук.
– Салага! – Митрохин дружески похлопал его по плечу. – Будешь еще в нашей шкуре.
– Идемте лучше обедать, – предложил Сергей. – Берковский сказал, что столовая тут недалеко.
– Я еще талоны на питание не получил, – спохватился Матвейчук.
– Ладно тебе. У нас с Серегой есть. Потом отдашь, – успокоил его Валера.
– А выиграешь – можешь и не отдавать, – добавил Сергей и посмотрел на Валеру. – Согласен? У человека должен быть стимул.