Не угаси лампадку!
Шрифт:
Далее следует перечисление верных царских холопов, как его одноклассники себя именовали, со многими из которых, кстати говоря, папа дружил на протяжении всей жизни, для кого длинной, а для кого короткой, а родителей погибших во время войны ребят опекал до их последнего часа. Не обошлось и без политики: поминаются всевозможные враги – анархисты скверные, махновцы вороватые и др., однако:
Пусть боятся все сильного богатыряПусть боятсяА в случае неповиновения:
Им башку отрубит царь топором,Их прокалывать будет мечом!А заканчивается в духе православной традиции:
Царь-батюшка наш, православный,Не найдётся тебе в силе равный!И душой ты добрый, справедливый,И умен, и заступник неленивый.Слава! Аминь.Тетрадочка «государственного издания им. Пушкина» украшалась самодельной печатью с четырьмя скрещенными саблями и двумя револьверами. В этом шедевре из 12 страниц не забыт никто, каждому из одноклассников посвящены персональные строчки, часто по-мальчишески категоричные и ехидные. Пожалуй, только один Валя удостоен похвалы, и даже благословения в конце каждой странички, а завершается опус словом «Аминь», то есть «да будет так».
Дети вырастали, а мать Вали так и не сумела приспособиться к новым условиям: не смогла или не захотела устроиться на работу, что, впрочем, тогда было не так-то просто, а русской интеллигенции тем паче, да и детей некуда девать: в то время ещё не была организована система общественного воспитания, а иметь няньку могли лишь крупные партийные босы, а не «бывшие служители культа». Нелегко избалованной барышне встроиться в совершенно иную жизнь, и знания французского и немецкого нисколько не помогало. Первоначально она, как и многие другие из её окружения, тешила себя надеждой, что долго так продолжаться не может, и вскоре вернётся «мирное время», как она называла дореволюционную жизнь. Неужели можно до основания разрушить привычный быт и отнять у людей всё, что было нажито ни одним поколением!?
Не правда ли, как всё это нам теперь мучительно знакомо! Только тогда отнимали в пользу государства, а теперь всё, что сделали мы и наши родители, широким потоком потекло в карманы к кучке нуворишей, политических внуков самых одиозных из революционеров. Правда, и тогда некоторые из «борцов за народное счастье» повеселились и пошиковали на русских косточках, пока их не расстреляли. Например, Зиновьев вагонами перегонял из Германии парфюмерию, тряпки, вина и прочие радости комиссарской жизни, и это в то время, когда в стране был голод! Троцкий гулял по ресторанам, пристреливая на месте любого, кто чем-либо раздражил его больное самолюбие. Позднее много подобных деятелей пострадало от «жестокого» Сталина, превратившись в так называемые «жертвы репрессий».
Время проходило, а семья становилась всё беднее и беднее. И тогда Вера Ивановна стала закладывать в ломбарде серебро и золото, как она говорила, её приданое. Но это ни только не поддерживало семью, а, напротив, загоняло её во всё большую пропасть: ведь в скупке за дорогие ювелирные украшения давали копейки, оценивался только металл, а драгоценные камни, даже бриллианты, в расчёт не брались. Однако за их хранение требовалось регулярно выплачивать постоянно возрастающий процент, не заплатил – вещь продали. Сергей Александрович, её муж, пытался втолковать бессмыслицу, и даже вред такого странного хобби, объясняя, что это самообман: пропить или проиграть в карты ценную вещь и то выгоднее – хотя бы удовольствие получишь.
Папин старший брат, Шура, был очень одарённым юношей, но с большими странностями. Он бросил школу накануне выпускных экзаменов из-за какой-то глупой обиды и поступил работать на электроламповый завод, где практически сразу же, как только началась война, получил бронь как толковый и грамотный специалист. В свободное время Шура часами играл на пианино, забывая о еде и сне. Он был настолько талантлив и фанатически трудолюбив, что его без аттестата зрелости приняли в консерваторию, и происхождение не помешало, и там Шуре тоже предложили оформить бронь. Он в совершенстве владел немецким языком, который выучил самостоятельно. Но юноша ничего никогда не делал по дому, а брата называл «работником-балдой» за то, что тот пытался хоть как-то обустроить быт семьи. Младшая сестра и Шура были любимцами матери, а Вале доставалась вся тяжёлая и грязная работа: ведь дом отапливался дровами, да и время было голодное, приходилось постоянно искать возможность приобрести хотя бы самое необходимое, чтобы как-то выжить и хоть чем-то помочь отцу: тот стал часто болеть. В школе Сергей Александрович получал копейки, подрабатывать не разрешалось, и он всё отдавал семье, вплоть до школьного обеда.
Вот в такой непростой обстановке вырастал Валя. У его матери была тётя, Варя, которая жила в Садовниках, рядом с домом интендантов – оба дома до сих пор сохранились. Говорят, в последнем был расстрелян Берия. Хозяйственная и домовитая, она очень любила Валю и с удовольствием подкармливала его. Когда ему было 5 лет, он один отправился к ней в гости, пешком от Маросейки – это и для взрослого далеко: нужно пересечь два моста, ведь Садовники находились на острове. Мать его даже не искала, а тётя Варя подумала, что мальчика кто-то привёл – он ждал её на крылечке дома. Когда через 3 дня кроха вернулся домой, мать равнодушно спросила:
– Ты куда делся? У тёти Вари был? Ну, я так и подумала…
И это при том, что до замужества Вера одна, без братьев или прислуги, никуда не ходила. Когда Валя немного подрос, он стал подрабатывать, стараясь помочь семье, но ценил это только его отец. Как-то подросток он заработал 3 мешка картошки, только брат отказался помочь ему донести их до дому, и четырнадцатилетний мальчишка надорвался и на пороге дома потерял сознание.
Валентин очень хорошо рисовал, однако в те времена к поступлению в Художественную академию допускались только с направлением от определенных организаций, кстати говоря, не имеющих никакого отношения к живописи, но устроиться туда работать у него не получилось. Тогда найти любую работу было очень нелегко. И Валентин, не имея особого выбора, получил высшее экономическое образование, однако учился он с разрывом, так как его забрали в армию. Там он окончил сержантские курсы и был отправлен на войну в составе инженерных войск. Молодой сапер воевал сначала в Прибалтике, а затем в Финляндии, а потом вновь учился и работал.
Кстати, папа рассказывал, что в Прибалтике Красная Армия пользовалась поддержкой большей части нищего тогда местного населения, но были и противники, уже в то время сотрудничавшие с фашистской Германией. Финскую войну отец оценивал как даже более тяжёлую, чем Вторую Мировую. В 1939 году он вернулся, доучился и на работе познакомился с Людмилой, его Милочкой, любовь к которой Валя пронёс через всю жизнь.
Семья Людмилы