Не верь, не бойся, не проси
Шрифт:
– Во!
– испуганно выдохнул Ванька и в растерянности опустил пистолет. Мы, кажись, опоздали. Глянь-ка, как его отхайдокали!
Алое месиво дрогнуло студенисто, хрюкнуло, и в нем обозначилась сначала черная впадина рта, а затем блеснули ртутными шариками два пронзительных глаза.
Новокрещенов бесстрашно приблизился к тому, что лежало на кровати, склонился, вгляделся пристально, вымолвил озабоченно:
– Что-то я, болезный, с диагнозом затрудняюсь. Этот мясной фарш на вашем лице... Питательная маска? От ранних морщин?
– СПИД это, дурак!
– проворчала, сердито клокоча и пульсируя, физиономия.
– Саркома
Новокрещенов, явно не ожидавший подобного, отступил на шаг, потоптался нерешительно, поинтересовался, вертя бесполезный фонендоскоп:
– А вы, извините, гражданин Щукин будете?
– Чо, не похож?
– хрюкнула маска.
– Сейчас вот харкну те в рожу инфицированной слюной и - каюк.
Завороженный этим зрелищем Ванька пистолет все-таки поднял, направил в сторону лежащего на койке.
Самохин поежился, однако остался на месте, сжимая вспотевшей рукой лишний в такой ситуации револьвер, и наблюдал не без восхищения за быстро пришедшим в себя Новокрещеновым.
Бывший доктор спрятал фонендоскоп и, заложив руки в карманы халата, постоял, покачиваясь с каблука на носок, а потом уточнил сочувственно:
– Эта ваша... э-э... болезнь - следствие заражения при употреблении наркотиков? Или неразборчивости в сексуальных контактах?
– А тебе-то какое дело? Ты чо, в натуре, и вправду доктор? Хотя... гх-хе... ладно. Можно и поболтать, - булькнуло то, что было когда-то лидером преступной группировки Щукиным.
– Спешить мне некуда... Я все дела, в натуре, уже закончил...
– он опять захрипел, заклокотал горлом, то ли смеясь, то ли задыхаясь.
– А вы, ребята, прикольные, - сказал Щукин, отдышавшись.
– Соображаете. Может, ширнемся на пару? У меня есть чем раскумариться!
Самохин выступил вперед, проговорил строго:
– Ладно, кончай треп. Мы к тебе, парень, по делу.
– Дела, командир, у следователя. А у нас так, делишки...
– ерничал Щукин. Несмотря на ужасный вид, исходивший от него гнилостный, трупный запах, - Самохин это явственно почувствовал теперь, - он ожил будто, подвижные капельки белесоватых глаз повеселели, заскользили по кровавому бифштексу лица туда-сюда, зыркая на вошедших в палату - и впрямь, видать, умирающий был под кайфом.
– Тебе, Щукин, о душе думать пора, - осуждающе изрек Самохин.
– А ты все храбришься, крутого из себя строишь... А мы ведь к тебе, в общем-то, по-хорошему пока...
– Да-а?
– капельки глаз дрогнули, застыли и уставились на отставного майора, как тупые кончики никелированных пуль.
Самохин почесал задумчиво револьверным стволом переносье, затем, спохватившись, спрятал оружие в карман - от греха, заговорил спокойно, доброжелательно.
– Дело, видишь ли, в следующем. Парень у нас... Ну, скажем так, родственник... в плен к чеченцам попал. Он там, на Кавказе, служил. В десанте. Короче говоря, мы и так, и эдак пытались, не можем его оттуда вытащить. А ты... У нас, знаешь ли, разведка тоже работает, и мы знаем, что ты с чеченской группировкой... или как ее помягче назвать... диаспорой, вроде общие дела ведешь. Короче, вопрос так поставим...
– Самохин сбивался постоянно, ибо не мог все-таки, как ни старался, заставить себя смотреть в глаза ужасного собеседника.
– Либо ты даешь железное слово... ну, клятву вора, что ли... И парня нам через своих кентов-лаврушников возвращаешь, либо...
– Либо
Щукин протянул тонкую, как бамбуковая палка руку, попытался нашарить что-то над головой - кнопку сигнализации, должно быть.
– Лежать!
– рявкнул Ванька, уже твердо, без растерянной дрожи направляя на него пистолет.
– Руки на одеяло! Замри, как покойник!
– Да замру, совсем замру. Недолго осталось, - сварливо ответил Щукин, но руку опустил, сплел когтистые пальцы на груди - и впрямь покойник, осталось только свечку в них вставить.
– Тем более что жлоба моего, телохранителя, вы наверняка вырубили?
– А как же!
– хвастливо подтвердил оправившийся от шока, вызванного внешностью собеседника, Ванька.
– И еще одна, - опять взял на себя инициативу Новокрещенов, - претензия к тебе, Щукин. Мы было обмен затеяли, кандидатуру нашли... подходящую. А твои братки его у нас увели.
– Кого увели?
– искренне заинтересовался Щукин.
– Чеченца. Которого мы, как бы это попонятнее выразиться... в заложники для обмена на солдатика взяли.
Щукин опять зашевелился, сел еще выше, опершись спиной на подушку, задохнулся от этого усилия, сказал хрипло:
– Ну я, в натуре, хренею от этой ботвы... Чо вы тут на меня грузите? Какие солдаты, заложники, чеченцы? Вы вообще-то, ребята, в ту палату попали? А то грохнете меня - а потом окажется, что, хе-гхе, не того...
– Того, того, - успокоил его Новокрещенов.
– Мы ведь, Щукин, не просто так, не от балды на тебя вышли. Нам Федя Чкаловский насчет твоих дел полный расклад дал!
– Федя?! Кх-хе-гхе!
– захлебнулся в кашляющем смехе Щукин и, вытащив из-под подушки салфетку, долго отхаркивался в нее, хрипя изъеденными болезнью легкими.
– Ах, Федя...
– задыхался возмущенно он.
– То-то я смотрю и не пойму, что вы за типы... Вроде не блатные... а при наганах... По рожам - так вообще менты... Так вот кто вас на меня траванул! Федя...
– Вы же с ним давно враждуете, сферы влияния делите, - подсказал начавший прозревать Самохин.
– Да я уж год как... вот так валяюсь. Давно от дел отошел, - Щукин все пытался сесть повыше, карабкался, но обессиленно сползал всякий раз с подушки, тонул в тяжелом одеяле, проваливаясь под него, как сквозь проломленный лед, по самое горло.
– Ну подумайте, на хрена мне, мертвецу, вся эта морока? Вся моя пехота давно под крыло к Феде Чкаловскому драпанула. Он и рулит сейчас всеми делами в городе. А папаша мой его поддерживает... как депутат.
– Ваш отец?
– изумился Самохин.
– Ну да! гх-ха! Они ж кенты першие! Федька батю в Госдуму протащил, предвыборную кампанию его финансировал, конкурентов мочил...
– А как же... чеченская группировка? Разве не вы ей... управляли? допытывался Самохин.
– Все братки кавказские, как вторая чеченская война началась и дома в Москве взорвали... кх-хе... хвосты поприжали и от дел отошли. Они ж понимали, что теперь их не только менты пасут, но и спецслужбы... И чуть что - сразу в каталажку... Вот они и затаились. А Федя на них наезжал... Ему транзит наркотиков через Степногорск сохранить нужно было. Наркота в нашу область из Афганистана, Таджикистана и Казахстана шла, а Чкаловский их дальше, в Европу, гнал... Через Москву опасно, перехватывали часто. Так они ее через Чечню, Грузию и дальше, в Европу, гнали...