Не время для драконов (Главы 2-6)
Шрифт:
Вплотную к берегу подступали горы. Не обычные, привычные нам -а длинный строй математически правильных фракталей, как едва вглядевшись понял Виктор. Каждая "гора" чем-то напоминало исполинское дерево -- блистающий полупрозрачный "ствол" в добрый километр высотой, идеально правильны грани, каждая разделена на три части, средний отрезок служит основанием еще одного треугольника, поменьше, и так без конца...
К морю эти странные образования повернуты были гладкими срезами -- словно основаниями.
Между этими не то строениями, не то естественными образованьями
Еще дальше виднелся лес. Правда, фиолетовый, а местами и просто qhmhi, словно в этом мире не существовало законов фотосинтеза.
А над самым краем леса Виктор заметил курящийся дымок.
И пошел к нему -- что еще оставалось делать?
Все это время он прислушивался к себе. Странный был сон. Очень уж яркий и реалистичный. Даже фиолетовые листья и черные волн 1000 ы выглядели уместными. И ладно бы просто уместными... во снах все кажется правильным. Но почему тогда он ощущает чуждость окружающего?
Непорядок. Хоть во сне бы расслабиться!
Он сделал шаг, другой... и вдруг понял, что ему здесь нравится. Тело наполнила пьянящая легкость, словно в воздух здесь подкачали кислорода. Это немного напомнило симптомы глубинного опьянения -- но Виктор-то сейчас не на глубине!
Он с трудом удержался, чтобы не пуститься бегом.
Широколистная "осока" затянула весь берег. В зарослях ? ни единой тропки. Убедившись, что острые стебли не в силах проколоть джинсы, Виктор с удовольствием пошел напролом.
Немного погодя он увидел, что дым поднимается над широкой и низкой крышей большого одноэтажного приплюснутого дома, сложенного из розовых каменных плит, сейчас изрядно подпорченных жирной копотью. Из широченной каменной трубы, тоже низкой и какой-то приплюснутой (отчего так? Тяга ведь плохая...) валил дым. Был он, как и положено дыму, густ, клубист и черен. Вокруг дома одуряюще воняло чем-то омерзительно-кислым -- словно там, внутри, стояла целая батарея открытых чанов с дымящейся "солянкой", HCl или там, скажем, с серной, Н2SO4. Едкий запах полез в ноздри, Виктор закашлялся... точнее, это собралась закашляться его память. Сам он только с силой выдохнул, гоня прочь из легких эту гадость, ничего общего с привычными нам кислотами, конечно же, не имевшую.
Это был яд, вдруг понял он. Яд, напоенный вдобавок еще и магией. Правда, ему, Виктору, отрава почему-то вреда причинить не могла.
Дверей в доме не было. Широкий темный проем, где во мраке что-то тускло и равномерно вспыхивало.
– - Эй, есть тут кто?– - негромко спросил Виктор.
Огонь в глубине дома испуганно замигал и погас. И тотчас же раздалось гневное рычание, длинная разъяренная рулада, сложившаяся в нечто вроде "Кто посмел?!", только куда изобретательнее, с многочисленными отсылками ко всем родственникам виновника вплоть до двенадцатого колена.
Из тьмы выкатился невысокий, очень толстый человечек, широкоплечий, краснорожий, с необъятным брюхом и нависающими кустистыми бровями. Нос хозяина украшали многочисленные алые и синюшные прожилки.
– - Ты кто такой?– - зарычал коротышка. Холщовые рубаха и портки на нем были все в пятнах и подпалинах. Руки же -- в тонких хирургических перчатках, и при виде их Виктор едва не лишился дара речи.
– - Язык проглотил, неуч?– - напирал меж тем хозяин.
– - Молчи, -- вдруг вырвалось у Виктора.– - Как смеешь ты держать меня на пороге?!
Толстяка враз прошибло птом. Он отступил на шаг, однако взгляда не опустил.
– - Ух ты, знатный гость ко мне пожаловал, -- медленно процедил он сквозь зубы, стаскивая с рук перчатки.– - Знатный и редкий... ну что ж, заходи, раз уж пришел, прочь не погоню. Запашок у меня, правда, тебе едва ли понравится... но уж не обессудь, коли явился незваным.
Толстяк если и боялся, то страх свой умело скрывал. И, судя по ему, был отнюдь не дурак подраться. Хоть и пригласил внутрь, сам стоял, загораживая почти весь широченный проход.
– - Плохо ты гостя привечаешь, -- нагло сказал Виктор, сам донельзя дивясь этой наглости.
Впрочем -- это ведь сон... всего лишь сон.
– - Уж как умею, -- огрызнулся коротышка. Сдернув наконец с рук перчатки, он метко зашвырнул их в бочку -- что-то отвратительно зашипело, из бочки повалил пар.– - Как там у вас говорится? В гимназиях не обучались...
Ну конечно же, я сплю, подумал Виктор. Откуда здешнему обитателю знать "Золотого теленка"?
Ухмыляясь, толстяк пялился на Виктора. Глаза-буравчики беспокойно сверлили незваного, невесть откуда взявшегося гостя. Коротышка откровенно и недвусмысленно нарывался на неприятности.
1000 В этом мире уважают только силу, подумал Виктор. Деликатность, вежливость, миролюбие здесь воспринимается только как слабость.
Впрочем -- только ли здесь? Мир снов -- лишь слабый отсвет реального мира. Если здесь и сейчас, в сумбурном -- пусть и таком ярком сне, от него ждут напора и натиска -- значит, и на самом деле происходит то же самое. Давно ли нахрапистость и наглость превратились из пороков в достоинство? Может и недавно, но порой кажется, что навсегда...
И все-таки, наверное, в Москве он едва ли решился на подобное. Протянуть руку и молча отодвинуть хозяина с порога его, хозяина, собственного дома -- на такое Виктор раньше способен не был.
Помня Серый Предел, и ломающуюся с сухим треском шею несчастного полуэльфа, Виктор толкнул коротышку не в полную силу. Однако тот лишь похабно осклабился.
– - Что-то слабоваты нынче стали, срединники! Ну-кась, ты толкнул, теперь моя, стало быть, очередь...
Это, разумеется, оказался не толчок в плечо. Толстяк коротко и без замаха провел очень грамотный апперкот. Настолько быстро и профессионально, что невеликого умения Виктора не хватило даже отдернуть голову. Собственно говоря, он понял, что поднявший его в воздух удар именуется апперкотом, только оказавшись лежащим на спине.