Не время для героев

Семенко Евгений

Миххик осторожно потянул за медную ручку щелистой двери. Внутри было темно. Он прищурился, всматриваясь глубину хижины. Никто выскакивать не спешил.

– Вроде пусто, – сообщил Миххик.

Жендальф взмахнул посохом, зажигая огонек над головой, и тот медленно поплыл внутрь лачуги, разгоняя плотную темноту. Белый свет обнажил единственную пустую комнату. С правой стороны имелся стол и два кривых стула, в другом конце – выложенная из глины печка, рядом – сухие, давно наколотые дрова и горстка хвороста. В дальнем левом углу стоял

длинный деревянный ящик без замка, рядом были свалены какие-то тряпки.

Дождь усилился, деревья зашумели под налетевшим ветром.

Четверка вошла внутрь.

Разложив вещи и осмотревшись, товарищи принялись обустраиваться на ночлег. Савельев загрузил дровами печку, Жека разжег ее. Черкашин не удержался от соблазна и перелопатил весь хлам в ящике. Ничего ценного там не оказалось: мотки старой толстой лески и прочие рыболовные снасти, ржавые ножи, оловянные ложки и мелкий домашний скарб. Топольский вытер слежавшуюся пыль со стола, разложил припасы еды и питья. Жека что-то наколдовал, и воздух в лачуге посвежел – исчез тяжелый запах плесени и прелой древесины.

Когда в хижине потеплело, друзья разделили скромный ужин. Олег, разумеется, пил свиную кровь из глиняной бутыли, которую купил, покидая Вильйон. Поев, мужчины расстелили плащи и накидки для сна.

* * *

– Волшбун?

– М? – Жека приоткрыл один глаз.

– А можешь телик наколдовать? Небольшой, дюймов на сорок. Сериальчиков бы посмотрели. – Черкашин растянулся на подстилке средь комнаты, и глядел в темноту.

– Вот зачем ты так? – с негодованием отозвался волшебник, устроившийся под стеной. – Только начал подозревать, что в твоей голове есть зачатки разума, а ты...

Черкашин перевернулся на бок.

– Да не спится что-то, – сказал он.

– Мультиков посмотри, – посоветовал ему Топольский с другого конца лачуги.

– Рассказал на свою голову, – буркнул Максим.

– Давайте уже спать, – прогудел Савельев.

Некоторое время было тихо, затем Нео спросил:

– Завтра-то что?

– Отоспимся и в дорогу, – сказал Жека. – Надо в город попасть.

– А смысл? – кисло спросил Черкашин.

– Олега кормить ты будешь? – спросил Савельев.

Нео вздохнул, сказал ворчливо:

– Опять кровохлеб отметился... А я предупреждал...

– Ну, если горишь желанием спать на голой земле, просыпаться от каждого шороха, растягивать и так скудные запасы провизии, месить ногами грязь – то пожалуйста, – предложил Топольский.

– Спасибо, Олежа. Прям глаза открыл. Что б я без тебя делал! – сердечно ответил Максим. – Ах, да. Ничего бы не делал. Жил спокойно.

– Всегда пожалуйста, обращайся, – ответил вампир.

–

Спите, – буркнул Миххик, кутаясь в худую накидку. – Утро вечера мудренее.

* * *

Поплавок мерно качался в окошке темной воды меж листьев кувшинок. Над болотом висел сизый полог жиденького тумана, было сыро и зябко. Сладко пахло цветом водяных лилий и вереска.

Нео поежился, втянул голову в ворот плаща и надвинул капюшон. Жека сидел рядом, на той же разлогой коряге и курил трубку, умиротворенно глядя на едва движимую поверхность воды. С обеих сторон мягко шумели заросли осоки и камыша. Иногда тишину над болотом нарушал крик ранней птицы, слышался плеск крупной рыбы в заводях.

Максим шмыгнул носом, достал трубку и протянул волшебнику. Маг щелкнул пальцами, из чашечки люльки потянулся ароматный дымок.

– Я в детстве с батей любил на рыбалку ездить, – сказал Евгений, прикусив мундштук. – С друзьями тоже нормально, но с отцом почему-то нравилось больше. Мы тогда в пригороде жили, в округе много озер было. Луга, раздолье, разливы по весне... Красота.

– Почему – было? – прогнусавил Черкашин, выпуская дым.

Жека поджал губы.

– Коттеджами застроили, – просто ответил он.

– А я вот рыбалку не люблю, – сказал Черкашин, морщась и всматриваясь в утренний полумрак, туда, где торчал поплавок. – Не понимаю, если честно.

Маг удивленно посмотрел на товарища.

– Чего ж ты меня потащил сюда спозаранку?

Нео качнул головой.

– Бессонница одолела, а в ящике снастей полно, удилище под потолком висело. Вон черви после дождя какие жирные повыползали. Да и пожрать, может, что-нибудь словим.

Помолчали.

– Я шаурму люблю, – вдруг сказал Черкашин, будто отвечая взаимностью на откровение. – С курицей. Только, чтоб огурчик свежий был, а не соленый. С капустой молоденькой, сочной, хрустящей. И соус чесночный, нежный...

Жека вздохнул, сглотнул, в желудке предательски засосало.

– Молчи, – мягко сказал волшебник. – Есть хочется.

Нео вытер нос, всматриваясь в окошко с поплавком:

– Кажись, клюет, – он отбросил капюшон.

Жека пригляделся – и верно, поплавок из гусиного пера основательно дернуло. Затем еще и еще, – и он стремительно ушел под воду.

Макс схватил толстое удилище, подсек. Грубая леска натянулась струной, удочка выгнулась дугой.

– Здоровенное что-то! – радостно сказал Черкашин, вскакивая с коряги и чавкая сапогами по илистому берегу.

– Не спеши. – Жека и сам встал, видя, как вода заколыхалась, разметав заросли кувшинок. – Осторожно, смотри, чтобы не сошел... Линь, наверное, или карп, только они в таких местах и водятся.