Не время для нежности
Шрифт:
Она молчала. Он мог бы сказать еще, но тогда получилось бы, что пришел оправдываться. Васер не чувствовал за собой вины.
— А пришел я… Никто в городе не знает подземелий лучше тебя. И ты это прекрасно знаешь.
— Я давно не спускалась в них.
— Те карты, которые мы составляли в детстве — еще остались?
— Может быть… Зачем они тебе? Решил уйти в подполье? Долго там не протянешь. Рано или поздно люди Выворотня выкурят тебя наружу.
— Нужны точки спуска на нижние уровни… и тот участок, у водонапорной башни. Слышал, что успела его
Впервые с момента, как ушли мутузившие его работяги, Виолика посмотрела на Васера. В глазах читался интерес, густо замешанный страхе. Впрочем, взгляд быстро потух и поскучнел.
— Мне не нравится эта идея, — сказала она. — Порода там нестабильна — оступишься, и поминай, как звали. Сама иногда поражаюсь, в какие опасные места мы готовы были залезть, лишь бы увидеть…странное. Не затянешь меня туда ни за какие коврижки теперь. И ты бы… не ходил.
— Переживаешь за мою безопасность?
— Думала, когда увижу — убью на месте. Собственными руками придушу сволочь… Потому велела всем близко ко мне не подпускать.
— А теперь?
— Пока не хочется, но в следующий раз, поверь, за мной не заржавеет, — криво улыбнулась она.
Поговорив еще немного, условились на том, что Васер будет ждать от нее посыльного под мостом. У пересохшей реки, где сиживали иногда, будучи ребятишками. Прежде, чем окончательно попрощаться, Виолика снабдила его провизией на день — высушенный до окаменелости кусок соленого мяса, полбулки хлеба и бурдюк чистой воды. Затем сунула в карман пару медяков и выпроводила вон из цеха.
До позднего вечера он сидел у опоры моста, грызя сопротивляющиеся зубам припасы, да поглядывая снизу вверх на прохожих, количество которых ближе к ночи выросло. Почерневший тальник, заполонивший русло, хоть и был напрочь лишен листвы, все одно неплохо скрывал его от посторонних глаз. Стража не беспокоила.
В недоступной вышине дул ветер. Небо расчистилось, посвежело. Васер не заметил, как уснул.
А утром, когда солнце показало расплывчатый лик над горизонтом, и он открыл глаза, с замиранием сердца осознал, что так и не дождался посланного Виоликой мальчишку.
Глава 9. Рики Фрид
Качало продолжительно и очень сильно. Тряслись стены, с потолка сыпалась штукатурка. В двух шагах от арки не выдержала брошенная над проходом толстая деревянная балка: треснула, ощетинившись щепой. Волновались шторы. Со стен срывало все, что спокойно висело до этого: картины, корзины плетеные — с цветами и без, какие-то склянки с пахучими притираниями на полочках…
Потом с криком из комнат побежали люди: мужчины и женщины, почти поголовно — в чем мать родила. Особенно вдумчивые несли охапки одежды перед собой. Те, кто поумнее, держались впереди вообще без какой-либо поклажи.
Не сговариваясь, Дрок и Рики вытянули Викиса из подполья за руки. Приподняли над полом — на его ослабевшие ноги надежды было мало — и тоже устремились к выходу. Прорываться сквозь обезумевшую толпу было трудно, но тычки и затрещины зазевавшимся все же помогли немного расчистить
На улице как-то сразу стало людно и тесно. Народ повыскакивал из близлежащих домов. В мгновение ока мостовая оказалась забита до отказа.
В силу специфики заведений, размещенных вдоль нее, большая часть людей оказалась раздета донога, так что даже вор с наметанным глазом, вздумай он «пошалить» в толпе, затруднился бы сейчас ответить — кто из них мог претендовать на звание «его клиента».
Отовсюду громогласно ругались и причитали на все лады. Кто-то спешно одевался, кто-то с бранью отбирал у соседа одежду. Ему активно сопротивлялись, слышались возмущенные крики. Тут и там завязывались потасовки, появились расквашенные носы.
Рики походя сорвал со смущенно жавшегося к стене интеллигента пиджак: кроме него на человеке из одежды имелись только старомодные очки в роговой оправе. На гневно-недовольное мычание пригрозил расправой и затолкнул обратно в толпу. Добычу отдал Иглао: рубаху доходяга потерял в коридоре, когда бежали сломя голову подальше от готовых обрушиться стен.
Помог справиться с пуговицами — уж больно медленно двигался Викис. Сказал:
— Совсем другой человек… — Плюнув на ладонь, пригладил его всклокоченные волосы, но те так и остались торчать в разные стороны. Хорошая ванна пришлась бы очень кстати… — Дрок, как считаешь — пойдет?
Окинув Викиса быстрым взглядом, вышибала равнодушно хмыкнул:
— Измят немного, но на улице сейчас кого только не встретишь, — промолвил он, кивком указав на разношерстную публику перед входом.
Вид висельника его не интересовал. Высматривая вдоль по улице выше крыш, он прислушивался к чему-то.
По службе Рики помнил эту его особенность: руки напряжены, ноги подпружинены, и головой медленно так поводит из стороны в сторону, словно нюхом чует угрозу. Еще не видит воочию, но уже уверен — беды не миновать.
Гул утих, земля перестала шататься. Над городом, потеснив всеобщий ор, возник тягучий леденящий душу скрип.
Звук был настолько тих, что поначалу Рики не обращал на него никакого внимания, но когда он перекрыл возбужденный гомон, идущий одновременно со всех сторон, уже было сложно не замечать очевидного. В центре, недалеко от того места, где Рики устроил засаду городской Страже, происходило нечто совершенно необычное. С подобным мрачно-торжественным достоинством там могла рушиться лишь одна высокая постройка. На грани слышимости, едва уловимо, шумела струями освобожденная из стального плена вода.
Люди замолкли, раскрыв рты. Словно ушей им было недостаточно, и они пытались попробовать тревожное чувство на вкус. Смотрели все при этом только в одну сторону.
Скрип нарастал, пока в какой-то миг не превратился в угрожающий тоскливый вой. А потом вдалеке оглушительно лопнуло — один и второй раз — и что-то громадно-тяжелое обрушилось с высоты, заставив землю вздрогнуть.
На этот раз под ногами вибрировало продолжительно, но не так опасно. Здание вдалеке разрушалось под собственным весом.