Не жди моих слез
Шрифт:
Я встала из-за стола, громко отодвинув стул.
— Пошли заниматься английским, — сказала я Никите. — А то уже скоро спать.
Меня все больше и больше мучили мысли о будущем. Особенно по ночам. Особенно после ласк Никиты.
Мне уже девятнадцать. Я живу на стипендию и на полторы сотни, которые присылают мне не шибко богатые родители. Еще учиться и учиться. Можно, конечно, перевестись на вечернее и пойти работать. Куда? Гидом-переводчиком? Бесперспективно во всех отношениях. К тому же я не собиралась попадаться
Что-то в этом раскладе меня не устраивало. Дело было даже не в сексе, хотя и в нем тоже. Семейная жизнь представлялась мне сплошной рутиной. Одно и то же изо дня в день. Во имя чего, спрашивается? Во имя того, чтоб не просыпаться по ночам от страха за собственное будущее, убеждала себя я. Что может быть хуже бедности? Для женщины — ничего. Для мужчины, думаю, тоже.
Словом, мне нужен по-настоящему богатый муж.
Меня вдруг осенило поступить на курсы международных стюардесс.
Я переехала в Москву и на даче у Кудимовых появлялась все реже и реже. Никиту это приводило в ярость. Однажды он появился у меня поздно вечером — подвыпивший и очень возбужденный.
Я лежала в ванне и не сразу открыла ему дверь.
— У тебя кто-то есть! — ворвавшись, заявил он с порога. — Я так и знал.
Он хотел ударить меня по щеке, но я вовремя увернулась.
Никита кинулся обыскивать квартиру. Потом повалил меня на кровать.
— Я сейчас тебя изнасилую. — Он сорвал с себя одежду, оставшись в одних узеньких плавках. — Ты удрала от меня, чтоб спать с другими мужчинами. Я надоел тебе — ты думаешь, я еще мальчишка. Но я докажу тебе, что это не так.
Он стащил плавки и стоял теперь надо мной голый и слегка смущенный. Я обратила внимание на его разбухший фаллос.
— Я женюсь на тебе! — Никита вдруг бросился на меня и с ходу проник глубоко внутрь своим крепким молодым орудием. — Женюсь, женюсь, женюсь, — шептал он в такт своим резким нетерпеливым движениям. — Господи, как же я люблю тебя…
Разумеется, он выпустил все в меня, и мне пришлось срочно бежать в ванную, чтоб хоть как-то обезопасить себя от последствий. Мне понравилось то, что он со мной сделал. Очень понравилось. Я поняла, что я — его первая женщина.
Мы занимались любовью несколько раз. Никита все больше и больше входил во вкус.
— Я остаюсь у тебя, — заявил он мне утром.
— Ты несовершеннолетний, — возразила я. — Меня выгонят из института и могут даже посадить в тюрьму.
Он задумался.
— Ты, кажется, права. Тогда я буду приезжать к тебе когда захочу. Дай ключи.
— Тебя выследят.
— Нет. Давай ключи. — Он больно сжал мои запястья. — Если не дашь добром, возьму силой.
Я дала ему ключи.
Весь день я была не в своей тарелке. Меня мучил самый настоящий страх — я не хотела оказаться пленницей собственных страстей. Дело в том, что мне очень понравилось заниматься любовью с Никитой. Я была влюблена в его молодое красивое и сильное тело.
Он
Ловушка захлопнулась.
Через два дня Наташка сообщила мне, что Никита исчез и родители заявили в милицию.
— Боюсь, связался с нехорошей компанией, — сказала она. — Он так изменился за последний месяц. Все из-за матери. Никита ее очень любил.
Этого еще мне не хватало — менты, взламывающие мою дверь и застающие нас… С Никитой говорить на эту тему бесполезно — парень явно собой не управляет. Что же делать?
— Послушай, я сегодня вечером еду к своим. Ленька приболел, — на ходу изобрела я. — Но только никому ни слова, ладно?
— Почему? — изумилась Наташка.
— Тут меня один тип преследует. Боюсь, он… Словом, мне нужно на несколько дней исчезнуть.
— Счастливая. — Наташка тяжело вздохнула. — Наверное, он настоящий мужчина.
Ее поэт оказался педиком. Она все еще переживала этот момент.
— Я не люблю его. Даже боюсь. Понимаешь, я…
— Ты какая-то странная. Если бы меня кто-то преследовал… Может, укроешься у нас на даче? — предложила Наташка.
— Он знает про дачу.
— А кто он такой? Из какого института? И почему ты, собственно говоря, бегаешь от него? — приставала Наташка.
— Он мне не нравится.
— В постели или как?
О, эти бабские беседы — я их и раньше ненавидела, теперь же они меня просто раздражали.
— Я не собираюсь за него замуж, понимаешь? А так я не могу.
— Глупая. Настоящий секс можно иметь где угодно, кроме супружеской постели, — изрекла сильно поумневшая за последнее время Наташка. — Я теперь и маму стала понимать. Думаю, у папочки вся мужская сила перекочевала в мозги…
Я отбыла вечерним поездом, не заезжая домой. Если бы я туда заехала, я бы там осталась. Этого нельзя было делать.
Дверь мне открыл Леня — загорелый, красивый, улыбающийся. Я утонула в его объятьях.
— Инфанта вернулась! — объявил он всему дому. Впрочем, в сей ранний час в наличии оказались лишь бабушка с Ленькой. — У тебя озабоченный вид, — сказал Леня, когда бабушка понесла его тезку умываться. — От кого-то сделала ноги?
— Все-то ты знаешь. — Я протянула руку и крепко стиснула его запястье. — Мне так нужна твоя энергия. Я совсем растерялась.
— Зря. — Он смотрел на меня и загадочно улыбался. Загадочно и радостно. Хотя глаза были печальными. А может, серьезными — трудно сказать. — Что-нибудь придумаем. Инфанте все еще нужен шут?
Я рассмеялась почти весело. Он подхватил меня на руки и понес в мансарду. Мы упали на ковер и стали бороться как маленькие дети. Вдруг Леня сел на меня верхом, наклонился, взял в обе ладони мое лицо и сказал властно:
— Выкладывай. Все как на духу.
Я выложила. Хотя еще минуту назад даже не представляла, как смогу рассказать о случившемся Лене. Он внимательно меня выслушал.