Не жди моих слез
Шрифт:
— Я хочу, чтоб ты работала у меня секретаршей, — сказала она вечером. Мы ужинали в большой, стильно обставленной столовой окнами на Ла-Манш. — В этом нет ничего обидного, правда? — Она протянула руку и коснулась моей. — Ты будешь помогать мне с английским — я говорю на нем медленно и плохо. Мы будем ездить куда захочется, болтать, веселиться. Мне так хочется пооткровенничать с тобой. У меня три брата, мама давно умерла, отцу до нас нет дела, хоть он и любит своих детей. У меня никогда не было подруги. Знаешь, почти все итальянки помешаны на сексе, и с ними больше не о чем говорить, кроме секса. Я занималась два года психологией, меня интересуют музыка, живопись. Мне кажется,
Я кивнула и улыбнулась Камилле. Эта девушка начинала мне нравиться.
В доме, который сняла Камилла, была одна большая — супружеская — спальня с высокой массивной кроватью в стиле какой-то королевской династии и две спальни для гостей-одиночек. Я думала занять одну из них, но Камилла распорядилась иначе.
— Мы будем спать вместе. Только ты не подумай, что я лесбиянка. Я их терпеть не могу. Просто я люблю болтать, лежа в темноте. Засыпать, просыпаться, снова болтать. Я хочу, чтоб мы побольше узнали друг о друге.
Камилла подарила мне изумительной красоты пижаму — нежно-голубой батист, вышитый синим шелком. И настоящий каскад невесомых кружев.
— Какое у тебя замечательное тело, — сказала Камилла, как-то войдя без стука в ванную. — Не стесняйся меня, пожалуйста. Я люблю женское тело, но это сугубо эстетическое чувство. Наверное, мужчины тебе прохода не дают. Когда-нибудь ты расскажешь мне о своих приключениях. Как хорошо, что мы встретились с тобой, Нанни. Спасибо святой Мадонне.
Я проснулась от того, что на меня кто-то смотрит. В окно заглядывала полная луна. У меня мурашки забегали по коже — с детства боюсь полной луны. Мне кажется, она превращает меня во что-то безвольное. Я вспомнила, что наша горничная опустила на ночь портьеры. Кто-то их поднял. Я опустила с кровати ноги и попыталась встать.
— Не надо, — услышала я шепот Камиллы. — Сейчас полнолуние. Луна всегда дает мне энергию. Я уже давно не сплю. Знаешь, у меня какая-то странная связь с луной. Я смотрю на нее и не могу оторваться. Нанни, лежи спокойно, прошу тебя.
Я повернулась на другой бок. Луна отражалась в большом зеркале возле стены. В нем она казалась еще ярче.
Я натянула на голову одеяло.
— Нанни, скажи: это страшно — отдаваться мужчине? — тихо спросила Камилла.
— Если ты его любишь, это очень приятно.
Она громко вздохнула.
— Не знаю, люблю я его или нет. Он красивый. И очень нежный. Но мне рассказывала одна знакомая девушка, что в постели мужчины становятся грубыми и часто делают девушкам больно. Это правда, Нанни?
— Как тебе сказать… Встречаются мужчины, которые думают в первую очередь о том, чтоб было хорошо женщине.
— У тебя был такой мужчина? Прошу тебя, Нанни, расскажи о своем первом мужчине. Мне очень важно это знать.
— Понимаешь, он… — Я вдруг почувствовала, что никогда и никому не смогу рассказать о том, как меня ласкал Леня. Для этого нет подходящих слов ни в одном из тех языков, которыми я владела. — Он был очень красивый. И он меня здорово хотел. И я хотела его… — Я вспомнила сцену на пляже в Феодосии и напряглась. — Я соврала тебе, Милли. Меня изнасиловали на пляже. Их было несколько человек. К счастью, я была пьяная в стельку. Я с горя напилась.
Камилла внезапно обняла меня, прижала к себе и стала гладить по голове.
— Бедная моя девочка. Как ты пережила такое. Святая Мадонна, я ненавижу мужчин.
Я затихла, вдыхая душистое тепло ее тела. Оказывается, мне тоже нужна подруга. Во мне за эти годы так много накопилось всего…
— Ты
— Нет. Я влюбилась. И со мной сыграли злую шутку.
Я рассказала Камилле о Патрике и Джордане. Она слушала затаив дыхание.
— Хочешь, мы им отомстим? Этому индюку Джордану Хэрлоу в первую очередь? Это наверняка была его идея. Твой муж самый обыкновенный болван. Можно такое придумать…
— Не стоит, Милли. Мне кажется, если я увижу Джордана, я ни за что не смогу устоять.
— Ты продолжаешь любить его после всего того, что он с тобой сделал?
Камилла отстранилась и пытливо посмотрела на меня расширенными от изумления глазами.
— Это не любовь, Милли. Это что-то другое. Наверное, я не совсем нормальная.
— Может, это потому, что тебе было хорошо с ним в постели? — допытывалась Камилла.
— Наверное. Но не только потому. Понимаешь, я как бы видела нас со стороны, и это было такое красивое зрелище. Знаешь, это очень возбуждает. Меня вообще возбуждает красота.
— Меня тоже. Но я такая уродка. Красивый мужчина никогда не сможет меня полюбить. Если он и женится на мне, то только ради моих денег. У меня трезвый ум и обмануть меня невозможно. Тем более Рафаэлло художник и любит все красивое. Вот ты ему очень понравишься. Вы влюбитесь друг в друга, — сказала Камилла тоном, в котором я не услышала ни ревности, ни зависти.
— Рафаэлло? Это твой жених?
— Мы с ним помолвлены. Но я все время тяну со свадьбой. Я боюсь. Я всего боюсь: первой брачной ночи, его неверности, притворства. Я очень рациональное существо, понимаешь?
— Ты еще не занималась с ним любовью?
— Нет. Мы только целовались. Я догадываюсь, у Рафаэлло есть женщины — мужчины не могут обходиться без женщин. Хотя, возможно, они всего лишь оправдывают этим свою распущенность. Я так и не смогла отдаться Рафаэлло, хотя однажды мы оказались одни в очень романтичной обстановке. Он очень хотел, чтоб я отдалась ему. Но рассудок подсказывал мне, что он завелся от шампанского, что он любит не меня, а мои деньги. У меня вдруг пропало всякое желание и даже появился страх. Я заперлась от него в спальне. Знаешь, Нанни, у моего брата Энрико есть друг, который влюблен в меня по-настоящему. Это какое-то духовное чувство. Он серьезный парень, настоящий ученый, но его лицо обезображено родимым пятном. Меня это отталкивает. Я не смогла бы отдаться мужчине, внешность которого мне не нравится. Поэтому я понимаю, что и меня не сможет полюбить красивый мужчина. Какой-то заколдованный крут. Я даже подумывала одно время о пластической операции. Но боюсь боли, да и шрамы останутся. К тому же я знаю наперед, что возненавижу свое новое лицо, даже если оно станет таким же прекрасным, как у Орнеллы Мути. Это уже будет не мое лицо, понимаешь?..
Мы проговорили до самого рассвета. Я рассказала Камилле про Никиту.
Мы завтракали возле камина, то и дело пожимая друг другу руки. Один раз Камилла вскочила, обняла меня за шею и поцеловала в макушку.
— Что бы я делала без тебя, Нанни? Меня сейчас ужас охватил — а вдруг бы твой самолет не посадили в Париже? Сегодня едем в оперу. Не возражаешь? Но сперва посетим салон кого-нибудь из этих маэстро высокой моды.
…Мы сидели вдвоем в ложе, и на нас обращали внимание.
— На тебя смотрят, — сказала Камилла, наклонившись ко мне. — Но я не отдам им тебя. С тобой хорошо, куда ни пойдешь. Помнишь, как они обступили тебя у «Диора»? Ведь у тебя тело настоящей манекенщицы. А я купаюсь в лучах твоей красоты. — Она вдруг крепко стиснула мое плечо. — А что, если нам устроить небольшой маскарад?