Не жди моих слез

Калинина Наталья Дмитриевна

Итальянец метнул в меня сердитый взгляд. Он был не настолько силен в английском, чтоб достойно парировать мою шутку, Камилла же запретила разговаривать в ее доме по-итальянски.

— Браво, Пол. Дай я поцелую тебя. — Она чмокнула меня в щеку, обдав душистой свежестью «Лагуны». — Рафаэлло, если ты и впредь будешь ревновать меня к Полу, мы тебя накажем. Вы, мальчики, должны подружиться.

Рафаэлло пробормотал что-то на итальянском. Наверняка ругательство в мой адрес.

— Не знаю, как мне быть. Он сказал, что хочет меня. При этом

он так на меня смотрел… — Камилла в смущении отвела взгляд в сторону. — По-моему, я тоже его хочу. Но я… я боюсь. Понимаю, это глупо, но только я хочу, чтобы ты в это время была со мной.

Весь день мы катались по побережью, заезжая выпить в бары и таверны. Обедали в уютном ресторанчике на берегу моря, где проводила время местная молодежь.

Девчонки сходили от меня с ума. Я танцевала, изо всех сил пытаясь не забыть о том, какого я пола. Когда Рафаэлло отлучился, Камилла сказала:

— Знаешь, а я тебя ревную. И очень сильно. А ты не ревнуешь меня к Рафаэлло?

— Да. — Я отвела взгляд в сторону, чтоб Камилла не вывела меня на чистую воду. — Но ведь он твой жених, а я всего лишь… подруга.

— Глупая. Ты мне дороже всех на свете. — Камилла стиснула мой локоть. — Эти девчонки небось трутся об тебя всеми местами. Они тебя не возбуждают?

— Я могу по-настоящему войти в роль, только когда рядом ты.

Камилла была польщена. Впрочем, в тот вечер мы все трое здорово подвыпили.

В машине Рафаэлло ущипнул меня за задницу.

— Пардон, я перепутал, — сказал он, хитро подмигнув. — Моя невеста сегодня тоже в брюках.

По пути домой мы заехали в таверну, где подавали отличный портер. Я отправилась в туалет и заблудилась. Какая-то девица прижала меня к стене в темном коридоре и попыталась расстегнуть мне ширинку.

— Там нет для тебя ничего интересного. — Я едва ворочала языком. — И у тебя грязные руки.

Девица обозвала меня педиком-подонком и громко высморкалась. Это напомнило мне родной город, мою, так сказать, малую родину. Интересно, на родине Камиллы и Рафаэлло тоже принято в простонародье так же громко сморкаться в руку? — почему-то подумала я. Мне стало жуть как весело.

— Где ты пропадал? Вы тискались с Камиллой в туалете? — набросился на меня Рафаэлло. — Она ушла вскоре после тебя.

Вдруг он наклонил голову и впился мне в губы. Я ответила на его поцелуй. Спина покрылась испариной.

— Я так и знал, — пробормотал Рафаэлло. — Такую женственность скрыть невозможно. Зачем вам понадобился этот маскарад?

Я не ответила — к стойке приближалась Камилла. Она как-то ненатурально вихляла бедрами.

— Рафаэлло, я хочу тебя, — прошептала она ему на ухо, но так, чтобы услышала я. — Поехали домой.

Мы втроем уселись сзади. Я оказалась в середине. Они протягивали друг к другу руки, а я им мешала. Но, по-моему, мое присутствие здорово заводило эту парочку.

— Нанни, прошу тебя, я очень-очень прошу тебя: останься с нами. Вдруг он озвереет? Я как вспомню, что ты мне рассказала… Бедняжка. Это такой кошмар. Нанни, останься.

— Рафаэлло будет против.

— Так я его и послушалась. Рафаэлло будет ходить у меня по струнке.

Иначе я не выйду за него замуж. Спрашивается, зачем мне выходить за него замуж, если теперь у меня есть ты?

— Он обо всем догадался, Милли.

— Ты думаешь? Ну да, это когда я вышла на улицу с тем типом, который угостил меня виски и тискал мне грудь. Он понимает в этом деле толк, но от него воняет дешевым одеколоном. Значит, вы успели объясниться. Поздравляю.

— Что будем делать?

— Спать втроем. Ты будешь моей наставницей. Я читала в одной книжке…

— Потом пожалеешь об этом, Милли. Сейчас тебе море по колено.

— Пожалею? — Она смотрела на меня абсолютно трезвыми удивленными глазами. — Может, ты думаешь, я люблю Рафаэлло? Нет, кариссима^[1], я не настолько примитивна, чтоб влюбиться в итальянца. А ты знаешь, почему нельзя влюбиться в итальянца?

— Мне кажется, догадываюсь.

— Ты умненькая девочка. Они все помешаны на своих cazzo^[2], понимаешь? Если у итальянца не работает его cazzo, он может вскрыть себе вены либо броситься под поезд. И чем больше они об этом думают, тем больше у них проблем. Я права?

— Да, Милли.

— У тебя был роман с итальянцем?

— Я не любила его. Я хотела, чтоб он на мне женился. Я все время говорила ему, какой он замечательный любовник.

— Умница, что не вышла за того кретина замуж.

— Он сам меня бросил.

Камилла обняла меня и прижала к себе.

— Так ему и надо. Мне совсем не хочется замуж, но мне так любопытно… Знаешь, я мечтаю стать женщиной, быть ею каждую минуту. Представляю, какое это удивительное ощущение, когда рядом с тобой тот, кто тебя хочет. Но я боюсь, что Рафаэлло начнет гулять. — Камилла вдруг зажмурила глаза и замотала головой. — Нет, нет, это грех. Это такой грех. Святая Мадонна, прости меня за мои греховные мысли.

— В чем дело, Милли?

— Нанни, я подумала о том, что, если Рафаэлло будет спать с нами обеими, ему долго не захочется идти к другим женщинам. Только не осуждай меня за подобные мысли, Нанни.

— А где этот юноша с женской попкой? — спросил Рафаэлло, входя в свою спальню, где его уже ждала Камилла.

— Я попросила Пола уехать — ведь ты ревнуешь его ко мне, — безмятежным голосом сказала Камилла. — Пол еще такой ребенок. Сама невинность.

— Это ты так думаешь. — Мне показалось по голосу Рафаэлло, что он расстроился. Правда, я не видела выражения его лица — я сидела в большом, во всю стену, платяном шкафу, дыша приторно свежим ароматом духов Камиллы.

— Милый, я думала, этот парень действует тебе на нервы.

— Ты угадала. Правда, последнее время я пытался быть к нему снисходительным. Боюсь, он может попасть в плохие руки.

«Лжец, — обозвала я его мысленно. — Он хочет, чтоб Камилла догадалась, что он вычислил мой пол. Выходит, этот итальянец на что-то рассчитывает».

Камилла тоже все поняла.

— Я сейчас позвоню ему. Он будет рад приехать.

— Сделаешь это завтра. Сегодня мы будем принадлежать только друг другу.