(не)желанный малыш для олигарха

Владимирова-Бойко Марина

– Хотела сказать спасибо, - мой голос снова дрогнул.

– Не нужно… - он перевел взгляд на Софию. Поднес к ней ладонь. Малышка уже проснулась и обхватила крохотными ручками его палец. Легкая улыбка появилась на его мужественном лице. Оказывается я никогда не видела, чтобы Анвар улыбался.

– У тебя замечательная дочь Ангелина.

Как же в этот момент хотелось сказать: это и твоя дочь Анвар! Я не сделала аборт. Я родила малышку не смотря ни на что. Не знаю, что мне удерживало, почему боюсь этих слов.

Но

он смотрит на Софию так преданно, легко и непринужденно. Показалось, что он все знает, без моих объяснений.

– Я хотел с тобой встретиться. Возникли вопросы которые нужно обсудить, - грубо высказался он, будто ничего не произошло. Отстраняется, снова садится в машину.

– Я буду ждать тебя завтра на Нью стрит в полдень. Мы будем тебя ждать!

– Я приду, - дает по газам, авто резко трогается с места, оставляя черный след от шин на асфальте. Я продолжаю смотреть ему вслед. Как его машина отдаляется все дальше, становится маленьким черным пятном в конце длинной, извилистой дороги.

Он мне нужен. Нужен сейчас, завтра утром, он нужен всегда. Когда восходит солнце и когда розовеет закат. Хочу протянуть к нему руку, сказать, как сильно его люблю.

***

Он не пришел. День, два, я насчитывала третьи сутки после последнего разговора с ним. И буря в сердце то стихала, то нарастала снова. Он же обещал, говорил, что всегда держит свое слово.

Мы гуляли с малышкой каждый день узкими улочками, заглядывали в парк, где шумит фонтан, а ветер развеивает приятный запах свежескошенной травы. Сидя на лавочке я качала Софию в коляске, вглядывалась в мужские лица и продолжала ждать Анвара. Как же мне хотелось, чтобы его силуэт показался в конце или в начале Нью стрит.

Каждую ночь, когда укладываю малютку, думаю, что скажу, как скажу ему при очередной нашей встрече. Десятки раз прокручивала наш разговор и каждый раз не могу подобрать нужные слова. Постоянно казалось, что все не то или не так, мои слова покажутся неправильными, неуместными. А возможно я боялась другого. Что он не примет дочь, а для меня это так важно.

Сегодня с самого утра пришел он – адвокат Давида. Хотя уже даже не Давида, теперь он работает на компанию, которая по документам принадлежит мне. Его появление застало меня врасплох. Обычно он звонит, предупреждает о своем визите, сегодня был другой случай.

– Что-то случилось? – спросила я прямо с порога.

Он размашистым шагом проходит в центр гостиной, я следую за ним. Затем резко останавливается, упирается руками о спинку дивана и решительно смотрит на меня.

Я не понимаю, что происходит.

– Жанна в коме, - наконец-то отвечает он.

– Что? Как?

Боже! В той суматохе я даже не помню, как покидала ее квартиру. Я была в таком шоке, что сейчас сложно об этом говорить. Нет! Я видела… Видела, как толкнул ее Анвар, всего один взмах его сильной

руки. Он забрал малютку, а Жанна с грохотом свалилась на пол.

– Нужно переждать, пока страсти не утихнут.

– Анвар, где он?

Адвокат нахмурил брови:

– Ему предъявлено обвинение покушение на убийство. Приехали копы и забрали его.

Я присела на диван, сильнее обхватила малютку двумя руками.

– Этого не может быть! Не может… Он не мог! Это случайность. Он спасал дочь!

– Сейчас это мало кого интересует. Но это не самое страшное, - он обошел вокруг дивана, сел рядом.

– Что? Что еще? – встревоженно взглянула на него.

– Смертную казнь в Америке никто не отменял. Поэтому лучше молиться, чтобы Жанна выжила.

– Молиться?
– переспрашиваю.

Он рассуждает так, будто прощается с ней навсегда.

– Говорят помогает, когда уже ничто не в силах помочь, - в его словах слышится сарказм.

Как же мне хотелось отгородиться от его язвительных реплик, совершенно не вникать в смысл сказанного. Построить прочный дом, закрыться сразу на все замки и никого не впускать. Я не желала зла Жанне, даже не думала об этом. Единственное, чего хотелось, это чтобы она понесла должное наказание. Ответила за свой поступок перед законом.

Продолжал говорить о вещах, которые шокировали еще больше. О коме, из которой никогда не выходят, в итоге Жанну придется отключить от аппарата, потому что так будет даже лучше для всех. Он говорил об этом так спокойно, словно сейчас речь шла о каких-то акциях, которые уже обесценены, стали обычными бумажками, теперь их можно разорвать на мелкие части и сжечь в камине.

А когда речь зашла об Анваре я почувствовала, как все тело напряглось. Малютка тут же открыла глаза, будто ощущает мою тревогу.

Поднимаюсь с дивана, хожу вперед-назад, чтобы успокоить ее и себя. К нам незаметно подходит няня и, протянув худые руки, предлагает уложить Софию в кроватку. Она спокойно кивает, давая понять, что с ней все будет хорошо, мне не нужно волноваться. Не волноваться... Теперь это сложно, теперь даже на метр боюсь от нее отойти. Сложно доверять няням, помощницам, резюме которых проверены десятки раз, потому что один раз уже обожглась.

Малышку забирает няня, поднимается вверх по лестнице, я и продолжаю разговор:

– Нужно что-то делать! Я внесу залог, все что угодно, - снова обращаюсь к адвокату.

– Лучше не вмешиваться. Будут задавать лишние вопросы, а им только дай повод, - он коснулся двумя пальцами своего подбородка и посмотрел куда-то вдаль.

– Пусть задают свои вопросы. Мне нечего боятся. Я расскажу все как произошло на самом деле.

Он глубоко вздохнул, расправил плечи и снова обратился ко мне:

– Зачем тебе все это нужно? Вытаскивать его, у тебя своих проблем выше крыши.