(не)жена для бандита
Шрифт:
— Наличка с собой? — Лениво протянул он, даже не удивившись моему появлению. Похоже, сюда приходили за большими дозами спокойно с улицы, и все знали, что легко могут получить желаемое.
— Много надо?
Я молча кивнул.
— У меня хватит на весь город, — мужик почесал пузо под растянутой майкой. — Отсюда растекается по городу вся дурь.
Дверь за моей спиной хлопнула, и я сделал шаг в сторону.
— Свои, — поднял руку толстяк кому-то у меня за спиной. — Так сколько тебе?
Я потянулся в карман,
Потряс головой, душа в себе ярость, но тьма злости уже сгущалась вокруг меня. Темный, блуждающий монстр хотел взять контроль и убить каждого из них — тех, кто был в этой комнате сейчас и до меня.
Девчонки в клетках прижались к стенам, одна из них невидящими глазами смотрела вперед, и совсем не реагировала на происходящее вокруг. Это видение разорвало мои мысли, и я дернул головой. Все внутри задрожало и подобралось. Нет времени ждать. Ни секунды не могу пробыть здесь и бездействуя.
Мужик ухмыльнулся и пожал плечами. Его футболка приподнялась и обнажила рукоятку пистолета, заткнутого за пояс.
Я повернулся и увидел, что к стене привалился второй, он бездумно уставился в сотовый телефон, скролля ленту. Отлично.
— Малыш, можешь не прятать лицо, тут не полиция нравов, мы не будем тебя осуждать за хорошее пристрастие, — лениво перебирая гласные, протянул тот, что остался у стены.
Прислушавшись, я понял, что рядом никого нет, и, скорее всего, во всем доме находимся только мы: я, два нарка и девчонки в клетках.
— Кто из вас Алмаз? — тихо спросил, но напряжение в комнате резко подскочило.
Парни переглянулись и замолчали. Тот, что сидел на диване, незаметно опустил руку так, чтобы можно было в случае чего резко вытащить пистолет из-за пазухи. Второй заблокировал телефон, отсвет экрана перестал мерцать.
Я перевел взгляд в сторону девчонок и одна из них, та, которая больше всех жалась к стене, вдруг вытянула указательный палец и показала им на парня у стены. Я медленно моргнул, повернулся к тому, что был на диване и резко бросился вперед.
Удар ногой под дых, и он даже не успел среагировать.
Второй удар — прямо по кисти, стон, крик, яростный призыв о помощи, и вот уже его пистолет в моих руках.
ХЛОП.
Толстяк булькает слюнями, опадая всем своим безвольным телом на мягком диване.
Я оборачиваюсь к тому, кто мне кое-что должен прояснить, и ожидаемо вижу, что тот забаррикадировался за дверью.
Наверное, оттуда есть выход, но я могу все решить быстрее.
ХЛОП! ХЛОП!
Простреленные дыры в дереве у места, где должен был быть замок, удар ногой, и дверь вылетает вперед.
— Только попробуй дернуться, падаль, и отправишься к праотцам. — Алмаз направляет на меня
Нашел чем напугать.
Делаю шаг вперед.
— У тебя есть кое-что мое, и ты должен это мне вернуть.
— Твое? — Алмаз выгибает черную мохнатую бровь. Только теперь я вижу, что это нисколько не пацан — молодёжная одежда с яркими принтами, модные дорогие кроссы ввели в заблуждение. Ему уже больше тридцати — морщинки разбегаются от глаз, с правой стороны в спутанных черных волосах росчерком краски блестит седая прядь.
— Девчонки? — он машет пистолетом в сторону. — Забирай. Дурь? — после небольшой паузы делает он предположение, поняв, что с живым товаром ошибся. — Тогда, брат, ты не по адресу.
— Фаня отдал тебе жесткий диск, это моя игрушка, — медленно говорю, смотря ему прямо в глаза. Он не успевает скрыть свою реакцию — тут же смотрит себе под ноги и резко поднимает взгляд. Я понимаю, что попал в десять из десяти, и компромат находится буквально у меня под ногами.
— У меня его нет, — врет Алмаз и нервно облизывает вмиг пересохшие губы.
ХЛОП! ХЛОП!
— Вот теперь — нет, — говорю тихо.
Переступаю через ноги недвижимо лежащего барыги, стучу пяткой кроссовка по полу. Услышав глухое эхо пустоты, сажусь на корточки и пальцами ловлю края деревянной доски, которая отходит после того, как я сильнее вжимаю вниз другую сторону.
Наконец, доска поддается, и схрон раскрывает свои секреты. Это небольшой подпол, пахнущий поганками, и в нем на расстоянии вытянутой руки в сырости и темноте лежат стопки денег, пакеты с белой дрянью и несколько коробок, в которых, скорее всего, лежит трава.
Стягиваю балаклаву и кутаю в нее руку, чтобы не оставить ни единого следа на товаре, который ко мне не имеет никакого отношения. Ворошу все то, что Алмаз прятал от своих же, скорее всего, «партнеров», и, наконец, нахожу то, что искал.
Жёсткий диск ложится в руку прохладой и привычной тяжестью.
Здесь мне делать больше нечего, вскакиваю на ноги, снова натягиваю неудобную, жаркую черную балаклаву на голову и проверяю, не оставил ли чего-то личного. Выхожу из комнаты, пинком открываю дверь из этой душной, пропахшей развратом и наркотой квартиры.
— Эй! — вдруг слышу несмелое позади.
Останавливаюсь и вполоборота смотрю на ту, кто подал голос. Одна из девчонок подползла к краю клетки и вцепилась в прутья. Худое бледное лицо, синяки под глазами — ей явно пришлось несладко здесь, но все это не должно быть моим делом, а свое я уже закончил.
Однако внутри шевелится это липкое нервное чувство, будто бы я должен что-то сделать, и потому я не выхожу размашистым шагом прочь, не сбегаю по лестнице и не плюхаюсь в машину, чтобы завести мотор и убраться с этой злосчастной улицы.