(не)жена для бандита
Шрифт:
— Неет, это точно не наркоши, это кто-то другой, — Руль начинает делиться соображениями о том, кто это мог быть, рассказывает сплетни, которые появились вокруг персоны убитого, а я вспоминаю темный подъезд на окраине города, в котором пахнет кошками, мочой и безысходностью. Я сам там был, и все разговоры, которые ходят после убийства, не имеют к делу никакого отношения. Знаю это также точно, как и то, что меня зовут Амир.
— Кто стоял над Фаней? — вспоминаю имя убитого.
Руль секунду глядит на меня, а потом откидывается
— Так все Заводские под Алмазом ходят, — напоминает он.
Точно. Надо будет наведаться к нему на минуту разговора, только так, чтобы об этом никто не узнал, ни единая душа.
— Да и черт с ним, — смотрю в глаза Рулю. — Дамир Рустамович сказал — не копать, ничего больше не искать, значит — не копать и ничего больше не искать. Олега нет, свидетелей нет, значит, нет и дела.
Начальник охранного агентства согласно кивает.
— Хорошо, — поджимает он губы. — Жираф большой, ему видней.
Мужчина встает, жмет на прощание руку, выходит из кабинета и уже в дверях сталкивается с Камиллой. Останавливается, пропускает ее и оценивающим взглядом пробегает по изящной фигурке, затянутой в бежевый шелк с горошком.
Девушка явно наряжена не для похода по дому. Длинное платье, туфли, прическа, макияж. Она даже не смотрит в сторону Руля, который явно потерял дар речи от восхищения. Дожидается, когда его шаги затихнут в конце коридора, и только потом улыбается мне. Открыто и вполне доброжелательно.
— Ты занят? — озвучивает она очевидное и подходит ближе, встает рядом. Немного склоняется над столом, и меня обдает терпким ароматом ее духов. Немного приторный запах для раннего утра, как по мне, он больше подошел бы для ночи, для ужина на двоих.
Камилла берет в руки мою ладонь, медленно проводит пальцем по ободку обручального кольца и бросает на меня хитрый взгляд.
— Мы ведь с тобой почти и не успели познакомится, муж, — с ноткой хрипотцы тянет она. — А ведь у нас с тобой довольно много…общего…
Девушка опирается о стол своей филейной частью, и поворачивается так, что прямо напротив моих глаз оказывается ее грудь. Сквозь полупрозрачную ткань платья просвечивает кружево светлого белья, удерживающего ее женское богатство. Камилла знает, как выгодно преподнести себя, как показать в правильном ракурсе.
Она кладет свою ладонь на мое плечо и поглаживает его, будто бы разминая, делая ненавязчиво такой лайт-массаж.
Камилла невыносимо красива сейчас. Притягательна, открыта. Она транслирует неприкрытое желание, на которое любой мужчина половозрелого возраста отзовется с радостью, всеми фибрами души и тела следуя за ведьмой, манящей за собой, чтобы взять свое.
— Так много? — с усмешкой говорю, наблюдая, как она расставляет ноги, чтобы через мгновение полностью сесть на мой стол, оперевшись сзади на руки, удерживая вес тела и презентовать свою фигуру в наилучшем ракурсе.
— Проверь, — приоткрывает она полные губы.
Я тут же
Она знает, что должно случиться дальше. Знает, что противостоять такой неприкрытой сексуальности нельзя. Знает, на что мы оба способны.
Или…
Ошибается…
45
Полчаса на дорогу, и я уже на месте. Машину оставляю у старого здания, на котором бессмертными цветами разрослись черные граффити. На асфальте — старый мусор: отсыревшие пакеты тетра-пака, бумага, пластик, старые бутылки, коричневые баллоны из-под дешевого пива, стекло.
Ветер подхватывает одноразовый прозрачный пакет, больше похожий на медузу, несет его дальше, за одноэтажное заброшенное здание, в темное безлюдье обоссаной подворотни. Здесь город будто вымер — нет никого. Люди если и есть, все запрятались по своим квартирам, как мыши по норам, потому что в сумеречный час на Заводской улице лучше не показывать свое лицо.
Глушу мотор и беру ключи с собой. Не то, чтобы я боялся за сохранность автомобиля, потому что марка неприметная, дешевая, специально для таких выездов, чтобы не оказаться замеченным тем, кем ненужно. Просто понимаю: вполне возможно, что на выходе из кажущегося нежилым здания тачка окажется разутой, и тогда добираться отсюда будет проблематично.
Достав с соседнего пассажирского кресла лыжную маску — балаклаву, натягиваю ее на голову. Черт знает, как пойдет дело, но быть пойманным и замеченным не хочется.
Карман черной куртки оттягивает пистолет, но он — только на самый крайний случай, по нему меня можно вычислить, и сегодня он должен только выполнить роль пугача. Ничто не должен связать происшествие на Заводской улице с моим именем.
Выхожу из автомобиля и негромко хлопаю дверью, широким размашистым шагом направляясь внутрь дома. Двери без замков, охраны нет — Алмаз, главный барыга этого города ничего и никого не боится, а это значит, что он реально чувствует свою власть здесь.
Лестница на второй этаж, единственная дверь, которая легко поддается, будто бы приглашая войти.
Входя прямиком в преисподнюю, я вижу нижайший уровень человеческой порочности. Две клетки, выставленные у стены в ряд, внутри которых сидит по девушке, скрутившейся и обнявшей свое избитое до синяков тело. Мой желудок тут же скручивает тошнотворным узлом ярости, закипающей внутри.
Рядом с клетками на диване расположился толстый мужик. Он лениво стянул медицинскую маску с лица, и она зафиксировалась под подбородком. Я передернулся — какая ирония: барыга, распространяющий наркоту, думает о своем здоровье и носит одноразовую медицинскую защиту.