Не злите добрую колдунью
Шрифт:
Фентон откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и с живым интересом посмотрел мне в лицо.
По-моему, ему было пора побриться. Торчащую в разные стороны рыжеватую бороду назвать щетиной не решился бы даже самый деликатный человек.
— Тебе было скучно копаться в огороде, — объявил этот знаток чародейских душ.
— С чего бы? Ты же сам пробовал, — напомнила я про компостную яму. — Не понравилось?
— Нет.
— Потому что с огородом, как с маринованными каперсами: надо
— Это ты так витиевато предлагаешь вырыть в твоем огороде десять компостных ям? — усмехнулся Фентон.
— Бог с тобой. Зачем превращать хороший участок в кладбище сорняков? — махнула я рукой. — Просто перекопай пару грядок возле забора, пока мы ждем ответа из башни Варлок.
Между нами повисло тяжелое молчание. Фентон тяжело вздохнул, неожиданно выказывая глубокую обеспокоенность тем, что на восточной границе королевства вторые сутки молчали.
— Если ответа не будет до завтра, нам придется поехать самим, — наконец произнес он.
— Никогда не бывала в темных башнях. Проведешь экскурсию?
Очевидно, что с кланом у него не заладилось. Иначе сейчас он примерял бы мантию верховного, а не искал магического монстра в сельской глуши, где о чародеях и их распрях знали все больше из книг.
— Уверен, бывала, — не купился он.
— Но точно не в башне Варлоков.
Я смахнула со стола хлопья бумажного пепла и, на мгновение замерев, подняла взгляд. В воздухе перед ведьмаком горел уголок листа. Казалось, магия запустила время вспять, и из огня стремительно выткалось письмо.
Фентон ловко подхватил доставленное послание. По мере чтения рыжеватые брови ведьмака изгибались сильнее, словно от удивления хотели залезть на лоб.
— Экскурсия у Варлоков отменяется? — уточнила я.
— Это тебе.
Нахмурившись, я забрала письмо. Размашистым почерком, назвав меня "дражайшей дочерью", очевидно, не решив до конца, какой должна быть дочь "дорогой" или "дрожащей", папаня спрашивал, куда делась оплата за остановленный в Круэле потоп. Дескать, два дня подряд ковен радуется, что перед буйством стихии городу помогла выстоять светлая магия рода Истванов… Но где заработанные во славу этого рода деньги?
— Петунья, открывай ящик с чернильницей, — скомандовала я призрачной тетушке и добавила голосом, полным предвкушения отличного скандала: — Хочу написать отцу.
Фентон тонко прочувствовал, что партнер по несчастью некоторым образом сейчас взорвется от возмущения, и предпочел пережить семейную драму подальше от ее эпицентра. Он почесал заросшее горло и под благовидным предлогом "побриться бы надо" убрался в огород. Видимо, бриться предполагал в иссушенной накануне бочке или в подсыхающей луже рядом с ней.
По традиции
"Где деньги за обучение Нильса Баека? По-прежнему твоя дочь Агата Истван".
Ни праведный гнев, ни желание кого-нибудь укокошить из ведьмы в светлую чародейку меня не превратили. К огромному сожалению. Видимо, подсознательно я всегда жду пакости отца, и новый выверт разозлил, но не удивил.
Отправлять разгневанное, но короткое послание к пресветлому пришлось самому школяру. В нашем доме он являлся единственным чародеем, способным использовать светлую магию, не устраивая перед этим естественным действием ритуальные лобзания с ведьмаком.
— Отправь письмо в Истван, — без предисловий велела я, протягивая ему лист.
— А волшебное слово? — с ленивым нахальством спросил он, сунув руки в карманы.
— Пресветлому, — добавила я, хотя очень хотела сказать целую волшебную фразу "пошел вон".
Нильс как будто испугался, мгновенно вытащил из карманов руки и выпалил:
— Нет никаких причин отправлять меня в Истван. Я только вернулся. По собственной воле. Помните?
— У меня не настолько короткая память, — с сарказмом заметила я и протянула ему бумагу. — Отправляй.
Школяр сжал краешек гербового листа двумя пальцами, пару раз им помахал туда-сюда, словно разгоняя воздух. Потряс и даже подул.
— Что ты делаешь? — вкрадчиво уточнила я, глядя на эти… почтовые пируэты.
— Морально готовлюсь, — серьезно пояснил он.
— Отправить письмо?
— Это же пресветлый.
— То есть огненным заклятьем ты никогда не пользовался, — резюмировала я.
— Между прочим, некоторые отправляют письма такой удобной штукой как почтовая шкатулка, — фальцетом выпалил он. — Никогда не пробовали? Очень рекомендую.
— Не удается заклятье? — уточнила я, искренне сочувствуя нам всем: и Нильсу, и себе, и даже пресветлому. Получит вместо нормального ответа ребус и будет до вечера расшифровывать. Надеюсь, ему все еще нравится отгадывать шарады.
— Пытался. — Нильс шмыгнул носом. — Занавески спалил.
— То есть сгоревшая крыша у старого дома — это не случайность, а закономерность.
— В трех комнатах, — добавил он.
— Значит, уже дурная привычка, — искренне восхитилась я. — Ладно, устроим короткий урок почтовых чар.
— Вы уверены? — с опаской уточнил он. — Я потом себя под кустом не найду?
— Вызывай, магию, — скомандовала я.
— А если я опять что-нибудь подожгу?
— Лично потушишь и повезешь письмо пресветлому.