Не зови меня больше в Рим

Бартлетт Алисия Хименес

– Вы с ума сошли, инспектор?

Легко догадаться, что, повесив трубку, вдова еще долго размышляла над моим странным пожеланием. Оно и понятно: порой я произношу вещи, которые, как сама знаю, говорить вовсе не следует, но ведь если слова уносит ветер, с молчанием даже этого не происходит.

Я вышла из кабинета и направилась к кофейному автомату. Кофе там, конечно, оставляет желать лучшего, но мне совсем не хотелось идти в бар. Сейчас я даже помыслить не могла о том, чтобы оказаться среди массы людей, окунуться в гул голосов, в царящий там всегда шум, – ведь это могло разрушить ту предельную остроту восприятия,

которая на меня снизошла. Руководство для идеального полицейского гласит, что работа под такими парами – гибель для следствия. Эйфория затянет тебя в болото ошибок и уведет с верного пути. Но сегодня мне было на это наплевать – я чувствовала вдохновение и готова была нестись туда, куда оно меня позовет. Я даже отказалась от полуденного перекуса, поскольку была уверена: мои мыслительные способности перешли в стадию повышенной боевой готовности отчасти и благодаря тому, что я слишком мало спала минувшей ночью. Но ведь, как известно, великие мистики достигали экстаза благодаря посту и умерщвлению плоти. А я для выполнения всего мною задуманного нуждалась в слоновьей доле экстаза.

Глава 21

Нурия Сигуан смогла внести новый и очень высокий залог, назначенный ей судьей. Ее подельник Рафаэль Сьерра был не так богат и поэтому остался сидеть в камере. В мой план не входило вызывать Нурию в комиссариат, так что, когда мне удалось с ней связаться, я предложила встретиться в кафе. Иначе говоря, допрос будет проходить весьма необычным образом. Хватит с меня! На нее совершенно не действовал нажим, какой обычно применяют к любому подозреваемому. До сего дня я истово выполняла веления закона. А дальше? Если я не дам хоть малую волю своему воображению, мы так никогда и не разберемся в этом чертовом деле. Хотя, конечно… Хорошо известно: закон и воображение всегда плохо ладили друг с другом.

Я назначила Нурии встречу в роскошном кафе: все здесь было элегантно, изысканно. Несколько старичков благородного вида смаковали кофе с молоком и читали газеты правого толка. Как и всегда в моем общении с Нурией, я не смогла угадать, удивила ее просьба о встрече или нет. Она лишь сказала бесцветным тоном, что будет на месте в точно назначенное время.

Уже собираясь выходить, я услышала телефонный звонок. Звонил Гарсон из аэропорта Эль Прат. Он хотел поделиться не столько полученной информацией, сколько своими сомнениями.

– Петра, ситуация такая: из США в Испанию летают American Airlines, US Airways, Continental, Iberia и Air Europa. Так вот, две европейские компания хранят сведения о пассажирах только три года. Три американские компании – три года и шесть месяцев, но после атаки на башни-близнецы существует банк данных, охватывающий аж восемь лет. Беда в том, что пользоваться этим банком полиция разных стран может лишь в случае, когда возникают подозрения, связанные с угрозой терроризма.

– Хорошо, и что?..

– Вот я и говорю: вы ведь мне сказали, что собираетесь снова допрашивать Нурию Сигуан, так не спросить ли вам ее напрямик, какой компанией обычно летает Элиса.

– Об этом не может быть и речи! Нельзя ее об этом спрашивать!

– Черт! Прикиньте сами, сколько времени мне понадобится, чтобы проверить все компании. Боюсь, я тут так и состарюсь.

– Вот и ладно, а я

дам вам знать, когда будет подходить время пенсии. Но в любом случае, с учетом того, что я сейчас собираюсь сделать, вам лучше находиться от меня подальше.

– Не пугайте меня, инспектор! Что вы там еще намерены выкинуть?

– Я намерена поработать, но если и дальше буду болтать с вами, ничего у меня не получится!

– Ну, ладно, нынче вы играете в загадки. Только скажите, как мне поступить с американскими компаниями.

– Не понимаю.

– В нашем случае нет угрозы терроризма.

– Бог мой, ну что вы, в самом деле, точно грудной младенец! Скажите им, что у нас тут завелся один унабомбер, который что-то замышляет против акведука в Сеговии, – вот и всех дел. Сомневаюсь, чтобы они знали, где находится Сеговия.

– Ох, будь она неладна, такая судьба! Иногда мне, инспектор, чертовски трудно с вами работать!

– Что-нибудь еще, Фермин? Ну, давайте: еще какое-нибудь оскорбление, проклятье или упрек?

– Нет, на сегодня хватит с вас и этого.

– Ладно, тогда позвоните мне, если узнаете что-то конкретное.

Закончив разговор, я от души расхохоталась. Меня приводило в восторг, что в нашей профессии были в ходу довольно рискованные выражения! Они помогают чувствовать себя независимой и вольной как птица.

Нурия Сигуан пришла в кафе точно в назначенное время. На ней был безупречный костюм бежевого цвета, в руках она держала сумку известной марки, идеально подходящую по стилю и цвету к костюму. Она конечно же очень постаралась выглядеть как можно лучше, но никакие ухищрения не могли скрыть темные круги под глазами и бледность лица. Судя по всему, последние ночи она спала не слишком хорошо.

– Вас не удивляет, что я назначила вам встречу именно здесь?

Она пожала плечами, изобразив на лице уже хорошо мне знакомую гримасу высокомерия.

– Инспектор, я буду вам очень признательна, если мы завершим наш разговор как можно быстрее. У меня много дел.

– “Признательна” – очень уместное слово. Если бы вы сказали “Я требую”, это прозвучало бы странно. Сомневаюсь, что в нынешних обстоятельствах вы можете хоть чего-то требовать.

Она вздохнула и возвела глаза к потолку. Потом повернула ко мне лицо, на котором застыла страшноватая, как у китайской маски, улыбка.

– Я в полном вашем распоряжении. Слушаю вас.

К нам подошел официант преклонных лет, чтобы принять заказ. Мы, словно сговорившись, заказали по чашке чаю. Тотчас рядом оказался чистильщик обуви – пожалуй, единственный представитель этой профессии, оставшийся в Барселоне, – и предложил свои услуги. Мы опять же дружно и вежливо отказались. Когда рядом больше никого не было, я посмотрела ей в глаза и сказала:

– Я уже знаю, кто убил Адольфо Сигуана.

– Да, я тоже знаю, но эти сведения новизной не отличаются.

– Ваша сестра Элиса заплатила итальянскому киллеру, чтобы он убил Сигуана.

На ее лице не дрогнул ни один мускул. Наверняка она отлично играет в покер – вряд ли найдется равный ей соперник. Я совершенно спокойно продолжила:

– Я уверена, что вы в этом тоже принимали участие. Сомневаюсь только в причастности вашей младшей сестры.

– Ну, знаете ли, инспектор, это уж слишком! А ведь я было поверила, что в полиции в нашей стране работают умные люди!