Небесный остров
Шрифт:
– Не могу вспоминать.
И красавица, пусть робко, напряженно, подалась к нему еще больше, таяла в объятиях, шептала:
– Ты ни в чем не виноват. Ни в чем.
А он вдруг выкрикнул тяжелое, наболевшее:
– Слабак я и больше никто. Если бы только… – И осекся.
– Не терзай ты себя, – мягко произнесла собеседница. – Сам же говоришь: она была за буйками и сделать на такой скорости ничего уже нельзя.
Он отстранился. Обхватил руками голову. Глухо молвил:
– Я бы смог. И за буйками, и на любой скорости.
Пиво, да на вчерашние дрожжи, сделало свое дело. Лицо новой знакомой он теперь видел, словно сквозь пелену, оно расплывалось, качалось, таяло. И голос ее доносился, как сквозь вату:
– Не понимаю.
– И н-не н-надо тебе понимать. – Язык ворочался с трудом. – Я виноват, и точка. Так всем будет проще.
А в уши, словно колокола, бил ее голос:
– Почему ты не смог? Пьяный, что ли, был?
– Да за кого ты меня принимаешь! – взъярился он. – Я за штурвалом никогда!
– Ладно тебе! – хихикнула она. – А сейчас мы что делаем?
– Сейчас – другое дело. Мне уже все равно, – тяжело вздохнул Матвей.
– И все равно я не понимаю, – упрямо произнесла девушка. – Ты морской волк, сразу видно. Ты бы даже если сто узлов шел и то отвернул бы!
Грубейшая, примитивная лесть. Но слышать ее было настолько приятно!
И Матвей хрипло произнес:
– Послушай, девочка. Не лезь туда, куда не надо.
А она внимательно взглянула на него и парировала:
– Так тебе самому легче станет, если расскажешь, выговоришься.
Однако, пусть он и пьяный был, инстинкт самосохранения все равно взял верх.
– Все, проехали, – повысил голос капитан. – Без разницы, кто яхтой управлял.
И добавил с сарказмом:
– Главное, что все счастливы.
– Да, ты уж точно счастлив, – печально улыбнулась гостья.
И неожиданно поднялась. Прощебетала:
– Спасибо за пиво, Матвей. Я пойду.
Он опешил:
– Куда?
– У нас в санатории сейчас обед, – беззаботно откликнулась толстушка.
– Но мы же… – Матвей осекся.
Что ей сказать? Останься? Мне хорошо с тобой? Но ей самой – светлой, будто солнечный луч – что за счастье сидеть с ним, пьяным, мрачным?
А красавица на прощание легонько коснулась губами его виска и шепнула:
– Не терзай себя, Матвей. Ты – замечательный.
– Не уходи! – Он все же не удержался, крикнул ей вслед.
Но девушка неожиданно резво для своей полноты уже сбежала по сходням на пирс. И на прощание даже не обернулась.
По пути в гостиницу Надя прихватила на уличном рынке персиков, в магазинчике ледяной минералки и уже предвкушала, как в свое удовольствие почитает, а то и вздремнет. Тем более что встреча с Матвеем утомила ее чрезвычайно. И пусть Задорожный никакого признания не сделал, она практически не сомневалась: капитан (по неизвестным причинам) взял на себя чужую вину. А кого он покрывает – пускай
Одного не учла: Россия – далеко не Европа. В номере духота, от кондиционера эпохи социализма толку крайне мало.
Распахнула окно – шум, народ уже на вечерний променад выбирается, музыканты в летних кафешках инструменты настраивают. Да и вообще грустно: Димки рядом нет, комнатка крошечная, мебель казенная, в туалете трубы противными голосами поют.
«Лучше опять на море пойду, – решила Надежда. – Там хоть ветерок, пейзаж…»
Приняла душ, нацепила прохладную льняную тунику (тоже из Италии покупка) и отправилась.
Но на дорожку, что к морю ведет, выйти не успела. Вдруг услышала:
– Надюшка!
Однако голос не Димин.
Обернулась, увидела: от столика в летнем кафе ей Женя машет.
Вот странно! Не такой Приморск маленький городок, а фотограф ей, считай, за сутки в третий раз уже на глаза попадается!
– Привет! – Надя сдержанно улыбнулась.
А тот сияет, из кафе выскочил, дорогу ей преградил, спрашивает:
– Ты куда?
– А куда все курортники ходят? – пожала она плечами. – На море, конечно.
– Да ну, там жара еще. Давай лучше кофе выпьем.
Странный человек. Ведь знает уже, что она здесь с другим. Сам хорош собой, строен – запросто может выбирать из юных студенток и прочих развеселых девиц. Однако неприкрыто оказывает ей знаки внимания. Все-таки что-то нужно ему от нее. Только что Надя может ему предложить, кроме редкого издания из фондов своей библиотеки? Или он через нее к Диме подобраться пытается? Но зачем?
– Кофе? Почему бы и нет? – задумчиво произнесла она.
Вошли в кафе.
Полуянов, когда они куда-то ходили вместе, обычно плюхался на самое удобное место и ждал, пока Надя сядет. Женя повел себя галантно. И местечко показал с видом на море, и стул ей отодвинул, и посоветовал:
– Кофе на песке закажи. Здесь очень вкусный.
Будь Митрофанова звездой – восприняла бы это как должное. Однако она была не самой красивой в мире библиотекаршей. Потому подозрительно спросила:
– Жень. Вчера уже спрашивала и опять повторю. Почему мы с тобой все время встречаемся? Будто случайно?
– А ты не рада? – весело откликнулся тот.
– Я просто заинтригована, – улыбнулась она. – Ты же местный, и вы вроде на пляж принципиально не ходите. А ты здесь и утром, и днем, и вечером.
– Москвичи тоже в Кремль не ходят, – хмыкнул Женя. Понизил голос и загадочно произнес: – А что до меня, я на пляж хожу – не отдыхать, а работать.
– И кем? Бесплатным фотографом?
– Ну, в том числе.
Наде и неудобно было продолжать допрос, но она никак не могла понять, в чем Женина выгода. Не для удовольствия же он тратит собственное время и память на флешке? Тем более вчера вообще новую фотокамеру приобрел. Якобы для того, чтоб ее, «обычную, но с изюминкой», заснять.