Небесный суд
Шрифт:
Жалко лишаться такой красоты, но этот мальчишка Оливер вряд попадет из них в крупную цель даже с близкого расстояния.
— В другой раз, ваше преподобие! — прошептал Гарри, обращаясь к темным облакам. — Лучше приберегите ваши чертовы подарки к празднику зимнего солнцестояния!
Капитан воздушного корабля «Сердце дуба» раздраженно оттолкнул пристегнутый к ремню кортик. Вечно эта дурацкая штукенция путается под ногами, но сегодня без нее нельзя. У половины высших офицеров сегодня был такой вид, словно они ждали у входа в банкетный
Хеардейл вежливо поклонился.
— Стоун!
— Хеардейл! — ответил капитан Стоун и кивком указал на коротко стриженные по бокам волосы бывшего сослуживца, но зачесанные вверх на темени высоким гребнем. — Подражаете туземцам?
— В Конкорции это сейчас модно, — ответил офицер колониальной службы. — Половина офицеров флота щеголяет такими прическами.
— Как дела за границей? — поинтересовался Стоун. — Я слышал о каких-то трениях, причем не только среди местного населения.
— Колониальные власти принимают все новых и новых поселенцев. Как обычных, так и каторжников. Эта удивительно пестрая и текучая масса — каторжники, местная знать и туземцы — постоянно дерется, но флот держит их всех под контролем. Стоит им заметить в воздухе тень линейного корабля, как они тут же устремляются в леса. А как там поживает наш южный флот? Я слышал, что у вас недавно были какие-то неприятности.
— С «Беллерофоном»? — вопросом на вопрос ответил Стоун. — Скажем так, есть некая история, которую Первый Скайлорд рассказал газетчикам с Док-стрит, после чего пошли слухи о том, что мы вернулись живыми. Будь на то моя воля, я бы закрыл чертову границу на замок, но тогда в дверь парламента ломились бы возмущенные импортеры джина, так что, похоже, моим мечтам не суждено сбыться. Такое впечатление, что сегодня мы только тем и занимаемся, что преследуем вооруженные группировки, что проникают из пустынь в нагорья.
Хеардейл оттянул тугой высокий воротничок и повертел шеей.
— Даже сам калиф называет их бандитами.
— Хороши бандиты! — раздраженно воскликнул Стоун. — Прекрасно вооружены и обеспечены всем необходимым. Для примитивных кочевников эти типы слишком непросты. За всеми их набегами хорошо заметна рука калифа. Попомните мои слова, очень скоро гвардейцы попросят нас сровнять с землей парочку дворцов в Бладетенбуле и хорошенько щелкнуть Кассарабию по носу.
— Остается лишь уповать на южный флот, — ответил его бывший сослуживец. — Как я понимаю, вы сдали предписанные орденом анализы?
— Большей глупости я еще никогда не видел, — проворчал Стоун. — Половина офицеров без дела болтается в графстве, ожидая своей очереди. Интересно, и сколько же меченых удалось среди них выявить? Назовите мне хотя бы одного!
— Адмиралтейству не следовало соглашаться, — высказал свое мнение капитан Хеардейл. — И вот теперь губернатор Шэдоуклока вынужден устроить для нас торжественный прием, прежде
— Со стороны Комиссии адмиралтейства никакой опасности я не вижу, — пренебрежительно фыркнул Стоун. — Во всяком случае, пока что парламент не боится, что они могут уколоть кого-то гусиным пером. Лучше бы они прибегли к помощи психиатра. Толку было бы куда больше. Капитан «Беллерофона», может, и сошел с ума, но фейбридом он точно не был.
— Мне он никогда не нравился, — признался Хеардейл. — Он командовал несчастливым кораблем. Слишком часто, с поводом и без повода, хватался за плетку, вместо того чтобы доверить поддержание дисциплины своим помощникам. Не удивительно, что он спятил.
— И все же он сбросил бомбы на Миддлстил. Нам повезло, что к нам не приставили политических офицеров-уорлдсингеров, как к Особой Гвардии.
— Такое бы у нас не прошло, — заявил Хеардейл. — На корабле может быть только один командир. С таким же успехом они могли бы надеть на нас свои ошейники, чтобы всегда держать на коротком поводке.
В дальнем конце прихожей распахнулись двери, ведущие в банкетный зал, и взгляду открылся длинный высокий стол, заставленный блюдами с дымящимся мясом и графинами вина.
— Клянусь ветрами Тара, это настоящий пир! — воскликнул капитан колониальных войск. — Неплохо, если учесть, что нам скоро предстоит вернуться к лепешкам из долгоносика и солонине.
Флотские офицеры шумной толпой двинулись в зал, не удостоив и взглядом заросшие щетиной лица красномундирников, прислуживающих за столом, и их неаккуратно застегнутые кители.
Во главе стола уже сидел поджидавший участников пира губернатор. Когда офицеры расселись по местам, он поднял массивный хрустальный бокал.
— Офицеры флота! Я знаю, что вы обычно обходите стороной мой город по причине отсутствия в нем таверн и прочих увеселительных заведений, но, как вы видите, мои люди рады нарушить правила ради сегодняшнего торжественного вечера.
Стол огласился одобрительными возгласами.
— Результаты испытаний, проведенных орденом, доведены до сведения адмиралтейства и переданы в Палату Стражей. К сожалению, никто из вас не станет горняком и не будет добывать газ, и поэтому флот неохотно решил оставить вас в своих рядах!
За столом раздались новые радостные выкрики и смех.
— По-моему это доказывает лишь то, что мы уже знали, — продолжил губернатор и поднял над головой только что полученную из столицы газету. На ее первой странице была гравюра, изображавшая капитана аэростата, без чувств падающего в руки двух воздухоплавателей, и преувеличенно гротескная фигура уорлдсингера, держащего перед офицером кристалл правды. Рядом, в пузырьке красовалась подпись: «Неужели гиблый туман отнял у нас капитана? — Нет, это запах ранних выборов заставляет его падать в обморок!». — Это доказывает, джентльмены, что одно гнилое яблоко не портит весь бочонок.