Небо безработного пилота
Шрифт:
Давно замечено, что деньги тяжело зарабатываются, но легко тратятся. Какие-то два месяца изрядно опустошили карманы и уже пришлось крепко задуматься о ближайшем будущем. О том, как сыскать себе хлеб насущный, крышу над головой, да желательно ещё и к тому стаканчик напитка горячительного, да, пожалуй, хорошо бы какую-нибудь красотку, тай-леди фигуристую, с головой не без идей. Положение представилось очень даже нерадостным, денег на билет на Родину уже не хватало, плюс скорая перспектива, вообще, оказаться на улице. Теперь на вопрос "как дела?" можно было однозначно отвечать: "помойка!", ибо ответ
Именно тогда и возникло, вдруг, предложение немного подзаработать трансфертным гидом одной небольшой турфирмы. Обязанности несложные: встречать в аэропорту Бангкока прибывающих на отдых соотечественников, размещать их, согласно купленных мест, в отелях и, по окончании туров, препровождать граждан в ту же воздушную гавань, дабы они благополучно отправились в обратный путь, на Родину.
Деньги за это платили совсем небольшие, едва хватало на еду и крышу, так что перспектива скопить себе на билет явно откладывалась, а время шло… Ну а дальше уже известно – добро пожаловать, мистер Гурзанофф, созерцать небо в клеточку, ибо миграционное законодательство королевства Вы, сэр, не просто нарушаете, а прямо таки, ногами попираете.
Как же так? Да всё очень просто: и срок пребывания по туристической визе всего один месяц, и разрешение на работу Вам, мистер, никто не давал. Так что, мягкой посадки на шконари Банг Кванга!
* * *
Ан-124 "Руслан" выруливал на старт. Тяжело нагруженный настолько, что, казалось и по бетону аэропорта ему передвигаться сейчас нелегко, имея на борту такой вес. Все четыре двигателя грузового гиганта надрывались реактивной мощью и децибелы того звука уж точно, в разы, превышали громкостью своей турбины пассажирского "Бойнга" или "Эйрбаса", пусть даже и включенные на взлётный режим. Не напрасно грузовые самолёты с такими двигателями были персоной нон грата почти во всех аэропортах "цивилизованного" мира.
– … разрешите исполнительный. – Запрашивал командир корабля диспетчера.
Полусонный голос, на другой стороне радиосвязи, довольно вяло и монотонно откликнулся, объясняя условия взлёта, курс набора высоты, направление и силу ветра у полосы. В столь ранний час вряд ли кто-то мог ожидать, от уставшего за ночь диспетчера, особой бодрости и хорошей дикции. Но, самое главное: заветного слова "разрешаю" не было произнесено.
Командир продублировал информацию на той же полугнусавой тональности, после чего, повторно, запросил разрешение на старт. Пять часов утра, по местному времени, когда ещё даже рано говорить о восходе солнца, ибо ночная мгла лишь слегка начала отступать, согласно циклу вращения планеты, здесь, кажется, минуты растягиваются до запредельных величин, увеличивая саму временную константу, превращая её в понятие значения непостоянного и неисчислимого. Утренний туман начинал концентрироваться над всей площадью аэропорта, но условия для взлёта оставались, пока, вполне приемлемы. Другое дело тем бортам, что планировали посадку, им то уже, наверняка, будет предложено уходить на запасной.
Диспетчер разрешил старт, это до нужной степени взбодрило экипаж, остатки полусонного состояния растворились безвозвратно, уступая место серьёзному деловому
– Двигателям взлетный режим! Держать РУД! – Капитан дал команду без малейшей тени беспокойства в голосе.
– Взлётный режим, РУД держу, параметры в норме. – Ответил ему бортинженер, переведя рычаги управления двигателями в крайнее положение и удерживая их от самопроизвольного смещения в обратную сторону, что могло сыграть крайне скверную шутку на старте.
– С Богом! Эх, нам бы полосу на километр подлиннее … – Успел произнести второй штурман до того, как машина пришла в движении.
Четыре турбины "Руслана" взревели громоподобно, развивая максимум реактивной тяги. Лишь посочувствовать можно тому, кто поселился вблизи аэродрома, откуда стартуют "Русланы". Последние остатки тишины раннего утра разорвались и разметались крупными да мелкими клочьями. Взлётный режим двигателей "Руслана", пожалуй, может вполне соответствовать воспетому грохоту космодрома. Авиагигант содрогнулся, словно штангист на помосте, готовый предъявить миру всю свою силу в едином рывке и двинулся вперёд, с каждой секундой увеличивая скорость.
– Рубеж! – С этого момента прервать взлёт уже невозможно, да только, полоса кончалась и это становилось очевидным! Длины её явно не хватало для безопасного старта! Скорость росла, но недостаточно быстро, роковая развязка показалась неотвратимой: тяжёлый транспортник не сможет оторваться от полосы, а скорость уже слишком велика, чтобы благополучно прекратить взлёт.
– Внимание! Торец полосы! Скорость 250!
– Взлетаем!!! – Резко и внушительно крикнул командир, вытягивая штурвал на себя. – Отрыв!
Буквально с последних плит полосы шасси самолёта всё-таки оторвались от бетонной тверди. "Руслан", преодолевая законы физики, потащил свой огромный вес в небо, но даже не посвящённому человеку этот взлёт сразу показался бы ненормальным. Так называемый "подрыв", предпринятый капитаном для спасения положения, позволил поднять машину в воздух, но скорость была ещё недостаточной, потому теперь, максимальной тяги двигателей едва хватало лишь на то, чтобы самолёт хоть как-то держался в воздухе. Но высоту он набирал чрезвычайно, недопустимо медленно, угрожая, просто-напросто, рухнуть на землю в ближайшую минуту, не справившись с условиями аварийного взлёта.
И катастрофа не заставила себя долго ждать, она случилась почти в единый миг, обозначившись, для начала, несколькими взрывоподобными хлопками в двигателях, будто в самолёт влупили несколько зенитных ракет, точным попаданием.
– Бля…! – Первым словом вырвалось ругательство в унисон нескольких голосов.
– Помпаж двигателей! Аварийная остановка! – Бортинженер кричал это, практически, лишь для записи диктофона, ибо всем, находящимся в кабине, ситуация была и так предельно ясна. – Тангаж! Крен! Вертикальная отрицательная, мы падаем, высота тридцать, двадцать…