Небо для Баккена
Шрифт:
– Вот оно, копание в хрониках и архивах. Но почему ты мне раньше не сказала, что Торгрим примерещился?
– Его появление казалось – и кажется – мне слишком невероятным. А тогда еще и недостаточно важным, чтобы поверить.
– Ничего, Хельга. Я тут… присмотрю. Что делать, если Ларс объявится?
Любящая сестра на несколько секунд задумалась.
– Дай в лоб и запри в комнате. После будем с его подвигами и их причинами разбираться.
– Сам так думал.
– Спасибо.
– Было бы за что.
Они обнялись. Молча, коротко,
Вот и все. Хельга тронула коленями бока рыжего Рёда. Она не оглянулась.
Какое-то время Оле Сван, кусая вислый ус, мрачно смотрел на снег под копытами кхарна. Потом развернул Шеврана по направлению к Гехту. В городе, право, было очень много дел.
Глава 5
Глава 5
Выставили меня из Арахены еще быстрее, чем туда водворили. В камеру возвращаться не пришлось, да и зачем? До дверей узилища проводил лично канцлер. Извиняться, конечно, не стал, но проследил, чтобы я вышел за ворота. Странно, никаких бумаг подписывать не пришлось, да и протокол допроса никто не вел. Как будто канцлер Хегли Секъяр не хотел оставлять вовсе никакого подтверждения тому, что Ларс Къоль, хронист города Гехта, вообще побывал в Арахене.
Скима мне вернули. Тоже без всяких росписей и свидетельств. При столичной тюрьме имелась своя кхарня, откуда и вывели несколько ошалевшего, но накормленного и расчесанного быка.
Больше ничего не потребовалось. То ли потому, что я был «гостем» канцлера, то ли здесь, в Арахене, вообще такие порядки. Нет за тобой вины, так и пошел вон со всей возможной скоростью. Я и пошел. Разыскивать купца Тормода Вилда, чей караван должен был вскоре отправиться из Бьёрнкрога в Гехт.
Если взглянуть на карту Фимбульветер, не особо присматриваясь, она покажется похожей на льдину, по которой хорошенько стукнули ломом. Ближе к центру, на месте пробоя, столица – Бьёрнкрог. Именно здесь столетия назад остановились и намертво уперлись отступающие перед ледником люди. Отсюда же их потомки начали расходиться, возвращаясь в прежние, уцелевшие поселения или основывая новые. К столице ведет множество причудливо изломанных, пересекающихся трещин-дорог.
Но рисунки отчаянно врут. По карте, например, от Гехта до Къольхейма дальше, чем до храма Багряного Дода, но добираться до родового замка гораздо быстрее. Все зависит от извилистости дороги и встречающихся препятствий. Хитроумный Орм, командор ордена Багряного, знающий все тайны подземных путей и рек, вообще может, верно, достичь любой цели, хоть на другом краю земли, если не в считаные часы, то уж за одни сутки точно. А тут караван будет тащиться чуть ли не трое…
На ночлег – еще засветло – расположились в том же трактире, что и на пути в столицу.
Невозмутимый трактирщик налил мне в кружку барка.
– Отпустили или сбежал?
– Отпустили.
– Эй, борода, плесни человеку искусства чего-нибудь вкусного!
Рядом плюхнулась
– Сейчас папаня все подготовит, представление будет.
Лив и ее папаня – бродячие актеры, мастера театра теней. Лучшие во всей земле Фимбульветер! Это и многое другое я узнал в первые же десять минут совместного путешествия. Опрометчиво приблизился к окликнувшей меня девушке и попался. Чтобы, сидя в санях, поймать за рукав всадника и удерживать его рядом, потребна незаурядная ловкость. Лив наделена ей в высшей степени. Равно как и даром красноречия. Говорит она не замолкая, и от голоса ее, в общем приятного и звучного, сгущается вокруг одуряющий морок, сплетается в сеть, сеть затягивается, тащит к девушке Лив.
И когда я успел пообещать покатать ее на кхарне? Уже и руку протянул, чтобы помочь сесть в седло, но тут Ским, всегда охотно принимавший на свою спину Герду, вдруг заартачился. Взбрыкнул, ударил копытами в обрешетку саней и боком, боком пошел в сторону. Чем-то не понравилась ему Лив. Так за весь путь больше и не приблизились. Хоть извинения за невежливое поведение быка проси. Но Лив не дала мне этого сделать.
– Я что, такая страшная, что от меня кхарны шарахаются?
– Нет, конечно.
– Красивая? Скажи, красивая?
– Очень красивая.
– То-то же.
Лив закинула ногу на ногу, прижавшись к моему колену. Двигаться было некуда, если только свалиться с лавки, а актерка, похоже, никакого неудобства не испытывала. Фунс, Хельга и Герда никогда так не сидят.
Отец Лив, мирно дремавший в санях всю дорогу, теперь вихрем носился по трактиру, раздавая энергичные указания, куда и как ставить лампы, белый полотняный экран, прочие вещи, потребные для спектакля.
– Что представлять будете?
– Старинную легенду, – важно ответила девушка. – Мы, живущие дорогой, многое знаем и помним. Хочешь, приходи, когда все улягутся, на кхарню. Научу кой-чему.
Я вдруг вспомнил, что в старых книгах про бродячих актерок писали… ну, не очень хорошо. Ни в чем конкретно не обвиняли, но намекали, что приличным людям с ними дел лучше не иметь.
– А сейчас, – голос Лив превратился в загадочный шепот, – дай руку, я погадаю тебе. Расскажу, что ждет в будущем. Или боишься? – взглянула насмешливо.
Было б кого и чего бояться! Я решительно протянул руку.
Пальчики Лив нежно бегали по ладони, но смотрела актерка в глаза.
– Будет тебе удача… в любви! – пропела гадалка.
Также в делах денежных и всех прочих, сулящих выгоду и славу, если только… Дальше прорицательница начнет стращать клиента и, окончательно заморочив, легко получит с него предвкушаемую мзду. Мне о таком рассказывала Герда, а ей – забравшая девочку из приюта рыжая ведьма Флоранса. Которая по-настоящему умела видеть.