Небо нас ненавидит
Шрифт:
Квендульф едва не рассмеялся.
— Тогда ты, дружище, воевал не в той армии, — заметил юноша, — Получается, в ночь мятежа ты был всё равно, что окружённый врагами.
— Когда я пришёл с оружием, никто не спросил, за что я сражаюсь.
— А ты хоть слышал, что этот одержимый Сибби в проповедях несёт? Про адских гадюк, человеческую слизь и чумное наследие Старой Династии.
— В мятеже были разные люди.
— Не отрицаю. Сам там был.
— Все ненавидят узурпатора за разное, — Миасфер перевёл дыхания, — Не знаю, что он сделал
Квендульф невольно перевёл взгляд в сторону море.
— Я сам не знаю, что он мне сделал, — произнёс он, — Но если бы был выбор, я снова пришёл бы драться.
— Это потому. что ты — воин.
— И что это меняет?
— Раз ты воин, то рабом быть не можешь.
Квендульф хмыкнул.
— Как будто у меня кто-то спрашивают, что я могу, чего я хочу. Нас везут в Священные Города, Там не ждёт нас ничего хорошего. Это всё, что я знаю.
— Но ты тоже участвовал в мятеже.
— Да, я был там в ту ночь. Но не с пастором Сибби. Я был в отрядах умеренных.
— Ты разделял их идеи?
— Я не знаю никаких идей. Я просто был с моими друзьями. Наверное, я ошибался.
Миасфер понимающе улыбнулся.
— Для юноши военного сословия — это обычное дело, — сказал он, — Пошёл с друзьями, угодил в передрягу… Друзья важнее идей. Ведь идеи в бою не спасут. Я даже больше скажу — они не спасут и в мирное время.
Но тут заговорил барабан и пришлось браться за вёсла.
На следующей остановке места вокруг были настолько красивы, что Квендульф оглядывался, пока лепёшка не подошла к концу. Наконец, он вспомнил про соседа, набрался смелости и спросил:
— Ты знаешь что-нибудь о том, где и кому нас срьираются продавать?
— Думаю, всё будет как раньше, — Миасфер смотрел куда-то прочь, где сходились море и небо, — Такие соглашения меняются редко и медленно. Нас доставят в Священные города и там продадут в один из них. А уже эти решат, на какую работу нас поставить.
— Неужели они не боятся бунтов?
— Нас не так много. И нас будут распылять. По разным городам. Разным хозяевам. Чтобы при встрече нам не о чем было говорить, не то что строить заговоры.
— Но зачем им, в священных городах, столько рабов?
— Раз покупают, значит нужны. Это всё, что нам положено знать. У них, в этих городах, почти все жители — жрецы. Там всё совсем по-другому устроено, не так, как у нас.
— Все — жрецы… — задумался Квендульф, — Если так, то кто тогда работает?
— Рассказывают, они настолько продвинулись в прикладной магии, и что людитам вообще не работают. А когда что-то надо, просто творят нужные заклинания. Но я думаю, что магии им пока недостаточно и работать у них пока ещё нужно. А значит, работают вместо них — рабы. Такие, как мы с тобой.
— Но вы на что-то надеетесь?.
— Пока дышу — надеюсь!
— Как думаете, нас выкупят?
— Мне нет дело до всех вас.
— Но мы вместе сражался.
— Я сражался не за вас, а за
— И вы думаете, в Священных Городах есть работорговцы, которые это ценят.
— Кто знает… Слава Старой Династии была огромна, она доходила до всех четырёх концов света. В каждом из государств были её почитатели. Часто говорят, что она умерла — но любой, кто видит дальше носа, видит, что она готова ожить в любое мгновение. Иначе у неё не было бы верных сторонников, и враги, вроде твоего недоумка Сибби, не ругали бы её с такой ярость. Они проклинают Старую Династию — потому что боятся и знают, что она ещё жива и способна на многая.
— Вы хотите сказать, что нас скоро освободят? И мы сможем снова сражаться… пусть даже за Старую Династию?..
— Я ничего уже не хочу. Ни говорить, ни доказывать. Даже умереть не хочу. Просто помни, мальчик, — никто из невольников никогда не сможет угадать, кто его купит… и для какой цели….
26. Ладислав, барон Томирский
Путь из Меларнского королевства в Уккар идёт через глушь. Пригорки, болота и серебряные ленты тростников.
Путешествовать с Гервёр оказалось проще, чем он думал. Помимо боевых качеств, девушка умела ещё и молчать. Но с ней всё равно было жутко. Казалось, её холодные и зоркие глаза помнят всё, что замечают — а её сильные руки всегда готовы применить добытые знания в бою.
Тяжёлые осенние дожди обложили землю. Их небольшой отряд полз от постоялого двора к другому.
Конечно, неделю назад Ладислав уже ездил по этой дороге. Но в то время жарило солнце и путешествие прошло быстро, весело, и, казалось, другими местами. Дорога была настолько удобной, что даже наставники не смогли её испортить.
А сейчас было скверно, даже без наставников. Ладислав лишний раз напомнил себе, что их нужно оплакать как положено. Но не сейчас. Потом. Когда станет спокойней.
Он помнил, что перед границей будет ещё один город, поменьше столицы. Раз есть город, то есть и монастырь, и всё остальное. Можно попросить, чтобы они оплакали вместо него. Монахи справятся лучше, они привычные.
И вот ближе к вечеру они увидели башни из светлого камня и дубовые частоколы стен. А рядом, на холме, чьё-то загородное поместье. Такой же, как у городских стен, частокол окружает двухэтажный господский дом, ещё несколько построек и храм Бога и Богини из еловых досок — совсем новенький..
Ладислав помнил это поместье, он успел его разглядеть, когда проезжал в прошлый раз.
Но теперь сердце подсказало, что в поместье стоит свернуть. Там было какое-то движение.
На башне ворот дежурил кряжистый деревенский мужик с дубиной. Поверх серой рубахи, в какой хорошо лес рубить, накинут белый плащ королевского гвардейца. Выглядело это примечательно.
Заметив Ладислава и Гервёр, он сразу сделал страшное лицо. Но как только он хорошенько разглядел качество сбруи и вышитые грибы на одежде, то немедленно заулыбался и побежал вниз, открывать ворота.