Небо нас ненавидит
Шрифт:
— Чего ты просишь?
— Я напишу об этом…
— Сначала скажи! Если ты просишь запретного — лучше узнай это сейчас.
— Но почему?
— За спрос наказания нет. А знаки будут свидетельствовать против тебя… вечно.
— Я понимаю. Мне нужна голубая глина.
— Зачем тебе голубая глина?
— Я собираюсь изготовить табличку и поднести её в библиотеку, — произнёс Арад-Нинкилим.
— Молитву можешь передать в храм…
— Нет. Я собираюсь пополнить нашу библиотеку знанием, которого в ней ещё нет. Я выяснил, как звали тех демонов, что создали
— Не говори мне.
— Эти имена не дают власти над…
— Запиши. Не говори мне. Это слишком неважно.
— Спасибо.
— …И не уходи. Мы послали гонцов в Ури-Лакаш и другие священные города. Я не думаю, что это был единственный корован. И я не думаю, что тот чёрный шар, что ты принёс, был у них единственным.
Арад-Нинкилим сглотнул. И продолжил слушать, не подавая вида.
— Прикажи стражникам, — продолжал Кити-Лишар, — пусть день и ночь ждут гонца с ответом. И пусть немедленно доложат в совет, когда вернутся. Не тебе доложат и не мне — а всему совету магов. Пусть передадут, что им ответили в городе. Или известие, что город уже захвачен, приведён к покорности, посвящён ЗаБогу. Или сообщение, что город больше не существует…
— Я передам это в точности.
— Теперь поговорим об именах. Как ты думаешь, это имеет значение?
— Я думаю, это не особенно важно, — Арад-Нинкилим говорил честно, — Едва ли они рассылают адептов ЗаБога. Но этих сведений нет в нашей священной библиотеке. Мы обязаны их сохранить.
— Потому что в любой момент можем погибнуть?
— Да, именно так.
— Подобно тому, как погиб сторож Ур-Шубул?
— Да.
Казалось, глаза старика смеются.
— Привратник Арад-Нинкилим, у вас есть подозрения, кто мог это сделать?
— Мои подозрения — те же, как у любого другого из младших жрецов.
— И что же говорят младшие жрецы?
— Что этот человек может быть связан с Империей.
— Вы полагаете, — старик почти рассмеялся, — что Царь Царей прислал сюда настолько искусного шпиона просто для того, чтобы убить одного сторожа в нашей, пусть даже очень древней, библиотеке?
— Я полагаю, — чёрные глаза Арад-Нинкилима глядели прямо в упор, — что шпион разыскивал в священной библиотеке нечто для него очень ценное. А сторож Ур-Шубул ему помешал.
— А что случилось потом?
— Этого я не знаю.
— Я тоже не знаю, — произнёс Кити-Лишар, — Но склонен думать, что шпион нашёл то, что искал. Он хорошо замёл следы, но есть некоторые… другие способы узнать, что произошло, — теперь глаза старика словно заглядывали ему в душу, — Про которые не пишут в пособиях по розыску и маскировке, потому что в обычных случаях эти сведения бесполезны. Но у нас — случай особенный. И собранные мной приметы указывают слишком ясно. Мы пока не знаем, кто злоумышленник, и что именно ему было надо. Но по всем приметам — он нашёл то, что искал. И ещё — этот человек пока ещё в городе…
Глава 13. Между нами два верблюда
23. Бастард Квендульф
Квендульф видел разбитую мраморную чашу. Ту самую чашу с Моста огненных чаш,
Но теперь она разбита и огня в ней больше нет. Только земля, похожая на золу. Чаша больше не горит, потому что из неё вылупилась птица… огненная птица.
Что стало с огненной птицей? Кажется, он её убил. Или он убил другую, а эта ещё летает… Надо найти эту птицу, остановить её. Мало ли, куда она залетит… в такую ночь.
Юноша разлепил тяжёлые, словно налитые свинцом веки. Сначала он увидел только багровый мрак, где таяли галлюциногенные образы. Потом схлынул и мрак. Квендульф увидел незнакомую просторную комнату со знакомыми серыми стенами. Пригляделся и заметил, что комната — круглая.
Форма комнаты была ему знакома. Но здесь не было ни стола с бумагами, ни дознавателя с бритой, как у евнуха, головой.
Похоже, он снова оказался в той же башне, где его уже допрашивали, — но теперь на другом этаже.
Квендульф поднялся, оглянулся. Две полоски засохшей крови темнели у изголовья лежанки.
Он попробовал встать. Суставы еле работали, мышцы отчаянно ныли, избитое лицо застыло резиновой маской. Квендульф коснулся лица пальцами, — и почувствовал пальцами засохшую кровь. А вот лицо ничего не чувствовало.
Но он мог стоять и, похоже, ему ничего не сломали. Ему повезло, избиение было больше ритуальным.
Он мог ходить — это уже хорошо. А вот куда ему идти — было неясно.
За узкими окнами-бойницами была ночь, и только на одной их стен плясал огонёк небольшого светильника. С другой стороны, за спиной Квендульфа, была прочная дверь из чёрного дерева. Юноша решил, что она скорее всего заперта.
Но решил проверить.
Подошёл ближе, протянул руку — и не успел.
Дверь отворилась сама. На пороге стояла незнакомая деваха, такая высокая, что ей пришлось нагнуться, чтобы войти.
Квендульф узнал её сразу — это была та самая грозная дева, что нашла у него чужой меч. Вблизи она казалась такой же грозной, как и там, под Красным Дворцом.
Здоровенная, светловолосая, прекрасная, как вспышка молнии, с длинными, волнистыми волосами, светлыми, как свежие сливки. Холодные глаза, казалось, смотрели в самую душу. Одета так же, как и прежде — в мужскую кавалерийскую форму, с настоящим мечом в вышитых серебром ножнах. Рукоять была такая же, как у трофейного меча Квендульфа — но сам меч, конечно, другой. Тот самый браслет поблёскивал на руке, но не подавал никаких знаков.
А ещё он разглядел, что она примерно его лет. Просто за счёт роста и оружия она выглядела старше.
Квендульф вежливо отступил и даже отвесил поклон — насколько это было возможно в его состоянии. Он не был пока уверен, в какой степени она ему враг — но мама учила быть вежливым даже с врагами.
Девица улыбнулась и прикрыла за собой дверь.
— Что вам угодно? — спросил юный бастард.
— Паршиво выглядишь, герой, — заметила девица.
— Какой есть, — Квендульфу снова захотелось посмотреть на себя со стороны. Хоть одним глазом, хоть на мгновение…